Опасные игры с тенями. Кофейный дневник Амелии К.
Шрифт:
– А что со мной? – подала голос Ами. – Я тоже физически не готова к сидячей работе. И психологически к нудному занятию подобного рода.
– Но документы до этого в руках точно держала. Я тебя прекрасно помню. Пойдём ко мне в кабинет, обсудим сложившуюся ситуацию и примем решение. Кофе?
– Позже. – отрицательно мотнула головой Ами, памятуя о мочегонных свойствах коварного зелёного напитка.
У неё сейчас и так от стресса, казалось, вот-вот уже сами по себе начнутся подобные неприятности. Свет и так был полон неожиданностей и ещё одна была бы точно ни к чему. Майло сделал знак следовать за ним. Ами понуро протопала на рабочее место своего потенциального
– Итак. Предложения? Излагай.
Майло устало опустился за свой рабочий стол. Теперь он выглядел расслабленным, как если бы эта мебель могла защитить его ото всех неприятностей на материке… Кто знает. Может, и могла. Второй мощный артефакт. После оберегающей шляпы. И заведьмованной охранной занавеси на входе, которая показала себя немного ненадёжной сейсвет.
Начальник Участка жестом предложил визитёре занять посетительское место и начать своё безрадостное повествование. Что та и сделала, пыхтя и с трудом подбирая и вытягивая нужные слова из своей одуревшей от наплыва неожиданностей головы.
– Я… не гожусь на роль секретары. Я никогда не занималась ничем подобным. – щёки Ами опять вспыхнули.
Она медленно выдохнула, пытаясь успокоиться.
– Я… могу понимать по омилльски. Читать и даже немного писать. Но на табличках выжечь ничего не смогу точно. Я не ведьма.
Майло кивнул.
– Хм. Да, мы предполагали, что из Кантина прибудет неведь. Ведьму, мало того что, не взяли бы в управление порядка, так и вовсе из города бы выставили. Писать тебе здесь не придётся, только если сама для себя не захочешь какие-то пометки делать. А вот то, что ты читать можешь – очень хорошо… Мы опасались, что именно этому тебе придётся учиться все полцикла.
Он застыл на момент, сделав небольшую паузу.
– Задумывая эту программу, мы предполагали обмен секретарами. – продолжил он. – Для улучшения взаимопонимания, упрощения обмена опытом и документацией…
– Улучшения взаимопонимания с Кантином! – поморщилась Амелия. – Утопия. Только если им самим от вас что-то понадобится. Сразу такой уровень взаимопонимания возникнет, что и улучшать ничего не придётся.
Майло кивнул, хмыкнув.
– Мы всё же надеялись на некоторые подвижки в этом… Не только в отношениях с Кантином, но и прочими городами материка.
Майло сделал паузу и задумался.
"С Йуллем дела наладить быстрее, чем с Кантином. У меня, во всяком случае, за годы моей жизни это так и не получилось." – пронеслось в голове у Ами.
– А в чём суть программы? – спросила она вслух.
– Тебя не предупредили и не проинформировали?
– Неееет. Начальник вообще забыл о ней. Мне сообщили о том, что я должна зачем-то отправиться в Омилл на пол большого цикла в один свет, а во второй я уже брела с сумками по тракту между городами в сторону Омилла.
– Какой ужас! Даже не дали собраться.
– Ну, тут меня выручило то, что у меня походная сумка почти всегда наготове. Так у нас всё организовано. Я во все свои курьерские походы так отправляюсь. «Ой, слушай, всё хватай, беги скорей-быстрей, вот эта вся куча должна была быть в Прайме ещё в начале прошлого малого».
– Потому выбрали именно тебя? Всегда готова на выход из Кантина?
Ами хмыкнула.
– Всегда готова, да. С радостью. И ещё я хоть как-то знаю омильский, в отличие от остальных. Не могу понять, почему его не знают все кантинские, это же практически тот же, чуть видоизменённый наш язык. Как праймский, который самый простой, да не простой для наших, только с большой примесью сэльвского наречия… Но сэльвский – прекрасен! Его изучение точно никому бы не повредило. Мне бы точно не повредило, я хочу со временем взяться и за зетский, где ещё больше примеси сэльвского. Ну, как время найду. Может быть, к старости.
Она покивала сама себе, задумчиво глядя сквозь стену куда-то вдаль. Сев на любимую тему, Ами так разговорилась, что забыла о стеснении и своём отчаянии.
– Я и не знал, что ты такая эрудированная особа, когда ты тут прибегала и убегала что-то бурча. Кстати, откуда ты вообще знаешь омилльский? Как я понял, среди кантинских это и правда большая редкость. Кайл говорил, и Сандра подтверждает, что все, кто собираются работать в Кантине и с Кантином, учат кантинский. Потому как местное население окружающим материком интересуется редко. Своих забот хватает, должно быть.
– Да, заботами навьючиваются так, чтобы точно ни на что лишнее больше сил не оставалось. – Ами вздохнула. – А меня подвело любопытство. И тяжёлая наследственность.
Майло наморщил лоб.
– Омилльские родственные связи?
– Мать-омиллька и давно забытые омилльские родственные связи, да. Я с детства любила забираться в чулан и разглядывать старые материны записи. Несколько раз мать их перепрятывала, мне за это влетало основательно, но оно того стоило. Потом, когда я подросла до вменяемого возраста, мне удалось раздобыть в архивах учебники. Теперь я начинаю понимать, почему на меня так странно смотрели, выдавая их. «Пошла в безумную Иветт», «из семечка камень не вырастет». Фразы в этих учебниках, конечно, были более, чем странные… Ну, во всяком случае, я бы никогда не начала знакомство с языком именно с них. «Тебе здесь не место», «Что есть на обмен?», «Я – растительница из великого плодородного города Кантина» и всё в том же духе. Мать иногда помогала мне что-то прочесть. По её ежемоментно меняющемуся настроению. Когда вспоминала о том, кто эта девочка, зачем она здесь топчется и как от неё отвязаться, если сейчас почему-то захотелось на миг показаться себе и другим образцовой матерью. Также моим образованием изредка занимались тётка и отец… Но основную работу, конечно же, пришлось проделать самой. Ну, это вообще закон жизни. Сама для себя не сделаешь – никто для тебя не сделает. И это хорошо и правильно. Наши ресурсы сил и времени не безграничны.
– Судя по тому, что она осела в Кантине, мать – неведь? Пришла в Кантин за романтикой простой растительской жизни? Я знаю и таких людей.
– И я парочку могу припомнить… И выглядят куда довольнее, чем моя мать. Она… как я поняла, пришла в Кантин не за романтикой, а насколько становится ясно из заметок… за информацией что ли. Дело в том, что моя мать была исследовательницей и картографой. Об этом я узнала тоже только из записей.
– Родом из Омилла… Хм. Как зовут твою мать? Может, я знаю её.
– Иветт. Иветт Беспокойная. Так всё было подписано.
– Ух ты! Да, имя знакомое не только тем, кто живёт в Омилле. И мне со времён учёбы в праймской академии. Точно. Картографа и наша землячка. Так ты – наполовину омиллька?
– Получается, что так… Я об этом никогда не задумывалась, не ощущая себя полноценной дочерью Иветт. Выходит, я дитя двух городов. Враг и тех и других. И ни там, ни тут в результате. С Кантином мы так и не поладили, и Омилл меня принять не желает.
– Попробуй что-то третье. Прайм. Зет.