Опасные клятвы
Шрифт:
— Я хочу взять тебя прямо здесь, — прошептал я ей в губы. — Но я хочу, чтобы ты лежала в нормальной постели. В нашей постели.
Она кивает, ее губы не отрываются от моих, и я запускаю руки в ее волосы, глубоко целуя ее, когда она выгибается ко мне.
Не знаю, как мы добираемся до спальни. Всю дорогу мы касаемся друг друга руками и губами, срывая с себя одежду, оставляя за собой след, останавливаясь в каждой комнате, чтобы целоваться у стен и мебели, на лестнице, вплоть до двойных дверей, ведущих в спальню. На Марике только кремового цвета кружевной бюстгалтер и трусики, я в нижнем белье, и я протискиваюсь в двери, поднимаю ее, когда мы доходим до кровати, и опускаюсь на нее.
Я хочу быть внутри нее больше, чем дышать, но заставляю себя ждать. Я прикасаюсь к ней медленно, заменяя все прежние грубые прикосновения нежными кончиками пальцев и медленными поцелуями, пока Марика не начинает выгибаться и умолять меня. Я прошу ее сказать мне «да» снова и снова, я тяну свой рот вниз по ее телу, раздвигаю ее ноги и спускаю трусики вниз по бедрам, прижимаясь ртом к теплой влаге, пока она не задыхается и не извивается подо мной, выгибаясь бедрами вверх, а ее пальцы запутываются в моих волосах, и я пожираю ее. Я хочу, чтобы ее сладкий вкус навсегда остался у меня во рту, и я скольжу языком по ней, облизывая, посасывая и пробуя на вкус каждый сантиметр ее сладкой киски, пока она не вскрикивает, ее бедра дрожат, когда она сильно кончает на мой язык. Только после этого, когда она кончила, я скольжу вверх по ее телу и нежно провожу большим пальцем по ее скуле, нависая над ней и направляя свой член между ее бедер.
— Скажи мне, что ты хочешь этого, — нежно пробормотал я. — Скажи, что хочешь, чтобы я был внутри тебя, что хочешь моей спермы, что хочешь всего меня. Я хочу всю тебя, Марика. Навсегда.
— Я хочу тебя, — шепчет она, задыхаясь, выгибаясь вверх, ее ноги обхватывают мои бедра, чтобы притянуть меня ближе, чтобы втянуть меня в себя. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, я хочу всего. — Она проводит пальцами по моей груди. — Этому ничто не мешает..., — она делает вдох, глядя мне в глаза. — Я хочу, чтобы ты вошел в меня, Тео. И когда ты это сделаешь, возможно, это станет началом нашей семьи. Я... я больше не принимаю таблетки. Я клянусь.
Ее голос мягкий, искренний, и я верю ей. Меня охватывает внезапное, болезненное желание, и я подаюсь вперед, когда ее ноги притягивают меня к себе, вжимаясь в нее, когда я чувствую сладкую бархатную хватку ее киски вокруг моей длины, влажной, горячей и тугой, и я стону, прижимаясь лбом к ее лбу, когда я погружаюсь в нее с удовольствием, которое почти слишком велико, почти невыносимо.
— Я люблю тебя, — шепчу я, погружаясь в нее еще глубже, мои пальцы перебирают ее волосы, наклоняя ее подбородок вверх, и я снова целую ее, застонав от удовольствия, когда чувствую, как она сжимается вокруг меня, когда чувствую гул ее мягкого стона у себя во рту. — Я люблю тебя...
— Я люблю тебя. — Она обхватывает меня за шею, прижимаясь ко мне, ее груди касаются моей груди. — Я люблю тебя, и я люблю это место, и я... — Она задыхается, когда я снова вхожу в нее, так глубоко, как только могу. — Я хочу, чтобы мы жили здесь. Наше будущее здесь. Я хочу всего, о чем мы говорили раньше, Тео. Я хочу...
— Я хочу тебя. — Я снова толкнулся, застонал, задыхаясь от наслаждения. — Я тоже хочу этого. Я хочу всего этого...
— Да. Да, о боже, да... — Она стонет, ее слова теперь имеют совсем другой смысл, ее бедра двигаются навстречу моим, мы оба гонимся за своим удовольствием, и я знаю, что мы оба так близки, так близки к краю того, что нам обоим нужно.
Я чувствую ее кульминацию за мгновение до того, как теряю контроль над собой, ее спина выгибается, ногти впиваются в мои плечи, когда она выкрикивает мое имя. Я вгоняюсь в нее, чувствуя, как она напрягается вокруг меня, и тоже выкрикиваю ее имя, прижимаясь губами к ее плечу, чувствуя, как пульсирует мой член, как горячий поток моей спермы наполняет ее, и я вгрызаюсь в нее, желая погрузиться в нее навсегда, чтобы это никогда не кончалось.
Я не могу смириться с мыслью, что мне придется разлучиться с ней. Когда оргазм стихает, я переворачиваюсь на бок, притягивая ее к себе и закидывая ее ногу на мою, так что я все еще нахожусь внутри нее, мы оба прижаты друг к другу, ее голова лежит на моем плече.
— Я хочу остаться здесь на некоторое время, — шепчет Марика. — Я не хочу уезжать.
— Нам не обязательно. — Я целую ее в лоб, чувствуя, как она мягко трепещет вокруг моего члена, уже снова пробуждая мое возбуждение, просто от близости, ее влажной кожи против моей, ее запаха и ее вкуса, который все еще на моем языке. — Мы можем оставаться здесь столько, сколько захотим. Пока не будем готовы вернуться.
— А потом, когда все будет улажено, мы вернемся сюда? — Она с надеждой смотрит на меня. — Я хочу быть здесь, с тобой.
— Даже после... — Я не хочу говорить о том, что произошло здесь, в этой комнате, но мне нужно знать, что она действительно этого хочет, что хорошие воспоминания перевешивают плохие.
— Да, — мягко говорит она. — У нас будет больше хороших воспоминаний. Вместе. И семья, которую мы создадим вместе...
Мягкая улыбка искривляет ее губы, и она двигает бедрами навстречу моим, чувствуя, как я уже снова набухаю внутри нее.
— Может быть, мы начнем это сегодня, — шепчет она мне в губы, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.
Это все, что требуется. Я чувствую, что становлюсь твердым, заполняя ее, и тянусь к ее бедру, притягивая ее к себе, когда начинаю двигаться медленными, раскачивающимися движениями, не торопясь, пока она целует меня, долго и глубоко.
Спешить некуда, и я планирую не торопиться.
В конце концов, теперь у нас целая вечность.
ЭПИЛОГ
МАРИКА
Как и совсем недавно, я сижу за своим туалетным столиком и готовлюсь к семейному ужину. На мне тонкое темно-синее платье, подпоясанное на талии, с узким V-образным вырезом, который обрезан чуть ниже, чем нужно, но я знаю, что глазам, смотрящим на меня сегодня через обеденный стол, это понравится. Мои длинные светлые волосы завиты, макияж слегка нанесен, и я смотрю на часы, пока достаю жемчужные украшения, которые планирую надеть сегодня вечером: серьги и ожерелье, подаренные мне не так давно... но сейчас кажется, что это другая жизнь.
Дверь со щелчком открывается, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть, как входит мой муж. Тео уже одет, в светло-серые брюки и клюквенную рубашку на пуговицах, его волосы немного растрепаны. При виде этого на моем лице появляется маленькая тайная улыбка, потому что я точно знаю, почему они в беспорядке. Теплый румянец пробегает по мне, когда я вспоминаю, как раньше была в его кабинете, как он усадил меня на стол и опустился на колени между моих бедер...
— О чем ты думаешь, а? — Тео подошел ко мне сзади, его руки легли мне на плечи, и он наклонился, чтобы слегка поцеловать мой висок. — Похоже, ты думаешь о чем-то грязном, дорогая жена.