Опасные манипуляции 3
Шрифт:
Он шарил по земле, перебирая разбросанные бутыльки и флакончики, тубы с губной помада, потом схватил какой-то обрывок бумаги и поднес к глазам:
— Прости меня… Сука, это мое письмо! Ты еще полгода назад это задумала!
— Нет, я ничего не задумывала. Просто в последние дни ты достал меня своим нытьем. Ты слабак, Сережа….
— Эля, дай противоядие!
— Сережа, я его выпила — носок туфельки коснулся пузырька, который она якобы запивала таблетку: — Ты иди в питомник, приляг, я тебе через два часа привезу противоядие, у меня все дома есть.
— Я с тобой поеду!
— Нет, Сережа, это не возможно. У меня дома папа, он ругаться будет.
Элиза торопливо пошла в мою сторону.
— Элиза стой, ты без меня не пойдешь!
Женщина, продолжала идти, улыбаясь.
— Элиза, я выстрелю!
Элиза напряглась, но продолжала идти. Потом ее глаза в изумлении округлились, она увидела стоящих за углом склада меня и Никсона. Девушка открыла рот, чтобы крикнуть, начала поворачиваться к своему бывшему, и в этот момент, Сережа, который стоя на коленях, был вынужден опереться на левую руку, так ему стало плохо, нажал на спусковой крючок. Три выстрела, затем пауза. Я упал на бок и вытолкнул себя из-за угла склада. Элиза, повернувшись к своему бывшему, еще стояла на ногах. Сергей Ренатович, по-прежнему, на четвереньках, держал ее на прицеле. Увидев меня, он удивился, стал опускать ствол своего оружия, но не успел. А я успел.
Элиза, лежала на спине и смотрела на меня. Крови на ней не было, во всяком случае, я ее не видел. Она смотрела на меня и улыбалась. Я ухватился за ворот форменного кителя и потащил нетяжелую девушку поближе к Бесу.Тот лежал без движения, на коленях, в позе эмбриона, только правая рука, с каким — то самопальным револьвером, была вытянута вперед.
Я склонился над тревожно глядящей на меня ведьмой.
— Вас, же, нечисть, не так просто убить, правда? И три пули в живот для тебя не очень опасны, да? Не волнуйся, я сейчас все исправлю.
— Помнишь его? — я подтащил рычащего поодаль Никсона за шиворот, поближе, чтобы Элиза могла увидеть пса: — Ты его маме сказала съесть всех своих детей. А он случайно выжил. Он попросил меня тебя убить, и я это сделаю. Кстати, за Серегу Кувшинова не волнуйся, у него, в отличие от тебя, все будет хорошо. Я живу, скажем так, с твоей коллегой, она его вылечит. Прощай.
Элиза попыталась отползти подальше, но туфельки бессильно скользили по покрытой прошлогодней листвой земле, а в руках сил не было. Я взял тяжелую кисть Беса и совместил ствол с распахнутыми в панике глазами ведьмы.
— Все что хочешь! — успела прошептать отравительница, когда пистолетик Беса выстрелил в последний раз.
Высокие тополя шумели ветвями над телами мужчины и женщины, которые шли к успеху, но поскользнулись. А я барабанил в дверь дежурки питомника служебных собак ГУВД, очень надо было позвонить в милицию.
Глава 11
Глава одиннадцать. Жизнь, как зебра.
Жемчужный Николай.
— Ты что здесь делал?! — прибывший по территориальности начальник заместитель по оперативной работе нашего районного отдела внутренних дел, узнав меня, сначала застыл соляным столпом, а потом потащил меня в за угол здания, где попытался немного потрясти меня за воротник: — Еб…твою ма….
— Еб…свою, целее будешь — я отодрал начальственную руку от своего ворота.
«Обласканный» руководитель завис, переосмысливая услышанное. Обычно, когда начальнику на руководящий мат отвечаешь тем же самым, общение становиться более культурным, но иногда отношения портятся.
— Товарищ капитан, как вы здесь оказались?
— Товарищ майор, докладываю. Вечером пришло сообщение на пейджер, что щенок потерялся — я показал майоры экран пейджера с сообщением.
— Ну и?
— Я его брал отсюда, из питомника, ну и решил, вдруг он сюда побежал. У него мама головой скорбная, вот и решил, вдруг сын такой же.
— Ну, дальше, дальше давай, сейчас генерал подъедет, я ему что докладывать буду?
— Так вот. Подъехал сюда и обнаружил его у ворот — я показал на Никсона, с независимым видом, ловившего пастью комаров, кружащих над щенком: — Повел его к машине, и тут слышу — за забором кричит женщина. Я в дырку нырнул, подбегаю, вижу- Элиза возле угла склада стоит, а тут, из-за угла строения, стрелять начали. Три выстрела подряд раздались, она упала. Я пока к кобуре тянулся, из-за стены, откуда стреляли, вышел мужик в нашей форме, и Элизу за шиворот поволок. Я пистолет достал, затвор передернул и на бок упал, чтобы ниже линии огня оказаться. Вижу, Элиза лежит на земле, а Сережа, ее заместитель, на четвереньках, над ней стоит. Меня увидел, начал руку с пистолетом поднимать, но я первым успел выстрелить. Он еще раз выстрелить успел, я в него два раза пальнул. Потом он головой в землю ткнулся. Я полежал, затем к ним подошел. У него пульса уже не было, ну а женщина еще дышала, но где-то, через минуту, затихла, а я пошел в дежурку питомника, в отдел звонить.
— Ты, вообще понимаешь, о чем ты говоришь? Это же ЧП, это спецдонесение в Москву, это вообще пиздец всему!
— А вы от меня чего хотите? Как было, так все и рассказал. Или было лучше мне, по тихой грусти, сюда не заглядывать? Мало ли кого там, в темноте, убивают. Пусть Сережа свою убиенную любовницу на складах прячет. Тут конечно, было бы легче, никакого спецдонесения не надо бы было отправлять. Пару дней, но передышка…
— Ты, Николай, о чем сейчас говоришь? Какая любовница? И вообще, ты откуда их всех знаешь?
— Я сегодня, то есть, уже вчера, тут был, с Элизой и Сережей познакомился. Хотел сюда, в личное время, походить, чтобы с тренировками пса помогли. А еще слышал, от других сотрудников, сплетни, что недавно назначенный начальник питомника, майор, не помню, как фамилия, скоропостижно в больницу попал, с отказом всех органов, а эти двое его место делили. Это, если что, мотив, для доклада руководству. Теперь все сказал, все, что знаю.
Зам по оперативной работе хотел что-то мне сказать, но только махнул рукой и пошел в сторону питомника, куда уже заруливала пара черных «Волг».
На меня, этой ночью, еще много раз орали разного рода начальники, прибывающие на персональных автомобилях к месту резонансного преступления. Правда, их ор прекращался после моего вопроса — что конкретно я сделал неправильно. Обычно меня обзывали умником и оставляли в покое. Только районный прокурор что-то начал говорить о предупредительном выстреле в воздух, метком выстреле в ногу и приемах самбо, которым я должен был одолеть впавшего в ярость Беса, но потом «сдулся» и присоединился к уже значительной куче золотопогонных руководителей, бессмысленно толпящихся рядом с местом происшествия. Я проследил, чтобы маленький, самодельный револьверчик, из застывшей руки Сережи, никуда не пропал, а был изъят по всем правилам, потом безропотно сдал свой пистолет, ставший вещественным доказательством по уголовному делу, следователю прокуратуры, получил повестку на допрос и незаметно смылся, пока очередной начальник не придумал повод наорать на нас с Нисконом.