Опасные небеса
Шрифт:
– Так как же все произошло? – навигатора Брендоса можно было бы отправить отдыхать: ему предстоит нести вахту всю вторую половину ночи, но как тут уйдешь?
– Мы летели в Банглу, – начал Гастиль, покончив с одной чашкой и наливая другую. – Везли древесину синуля, копру, жемчуг, – и, помолчав еще некоторое время, сказал: – Ну и еще кое-что.
«Вот это да! – удивился я. – Интересно, „кое-что“, что это именно?»
С капитаном «Мантельского удальца», помимо связывающих нас воспоминай, мы разговаривали и еще о многих вещах. Адеберт посвятил меня и в местные реалии. Так вот, согласно им, весь экспорт жемчуга с архипелага находится в руках местного губернатора и ни одной жемчужинки без его ведома не вывозится. По крайней мере, так он
Относительно самого факта контрабанды ему беспокоиться нечего – предложи мне кто-нибудь нечто подобное, и я без раздумий соглашусь. Заработать можно неплохо, и дело не такое предосудительное, как, например, торговля «живым товаром» – рабами, на что я не пойду никогда. И все-таки, что же это? Золото? Сомневаюсь. Нет на архипелаге золотых копий, на единственном руднике, расположенном на острове Анхейм, добывают железную руду.
Ну да ладно, слишком мало я пока знаю о местной жизни, чтобы сделать правильные выводы.
– Что было дальше? – поинтересовался я, глядя на то, как в небе образуется новый воздушный поток. Если он наберет достаточную силу, мы сможем им воспользоваться, что избавит нас от многих лишних движений.
– Дальше? – Гастиль проследил за моим взглядом, затем взглянул на палубу, где расположились его люди. – Дальше все произошло настолько неожиданно, что повторись все сначала, изменить ничего бы не получилось. Когда альвендийский корабль внезапно показался из-за вершины горы, он шел нам навстречу, строго против ветра, и на его голых мачтах не имелось ни единого паруса. Представляете, против ветра! Без парусов! Уже наступила ночь, но ошибиться мы не могли – на фоне звездного неба все было видно отлично. Капитан Амачинель, видя, что корабль идет прямо на нас, приказал сигналить вспышками, одновременно уходя в сторону и резко снижая высоту. Мы рисковали – л’хассы могли не выдержать такого издевательства, а что следует за этим, вы и сам знаете хорошо.
– Знаю, – кивнул я.
– И когда мы уже были уверены, что нам удалось уклониться от атаки, альвендиец снизился настолько быстро, что не оставил никаких шансов.
Гастиль посмотрел на дно чашки, затем на уже опустевший кофейник.
– Что было потом, представить легко. Альвендиец лег на «Фелиппу» всем своим весом и ее наклонило так, что часть людей сразу же выпала за борт. Мне самому удалось удержаться только чудом.
Навигатор погибшей «Красавицы Фелиппы» вздрогнул всем телом, вероятно вспоминая полные ужаса вопли людей, падающих к земле навстречу своей смерти. Или заново пережив те мгновения, когда вместе с ними едва не выпал сам.
– Грот-мачта треснула пополам, и наше счастье, что рухнула она в другую сторону, выпрямив корабль. Невероятно, но Амачинель сумел посадить корабль. Мы сразу бросились в джунгли, глядя на то, как альвендийцы спускаются, чтобы поживиться тем, что осталось от нашего корабля. Я видел, спрятавшись в кустарнике, как они высаживают своих людей. К утру умер капитан Амачинель, вероятно, у него не выдержало сердце.
«Ну да, многие из капитанов рано или поздно уходят на тот свет именно так. И в этом нет ничего удивительного: сердца у них изнашиваются от постоянного напряжения. Как л’хассы».
– Потом они улетели. К рассвету, когда мы приблизились к «Фелиппе», на ней не осталось ничего ценного. Альвендийцы забрали все, что только можно унести и что стоит хотя бы медную клипу. Недалеко от корабля мы и нашли Конрака. Он единственный остался на корабле, вероятно, надеясь спрятаться на нем. Мальчишка. Кто-то из них обнаружил его, после чего раскроил голову топором или саблей.
И Гастиль посмотрел на палубу, туда, где лежало тело того, о котором он сейчас рассказывал.
– Вот так нас и осталось десять человек, вернее, уже девять, из восемнадцати, – закончил свой рассказ навигатор.
– Выпейте все-таки рому, Гастиль. Люди еще не придумали лучшего средства в таких ситуациях, да и очень сомневаюсь, что когда-нибудь у них получится. Брендос проводит вас в каюту, а я распоряжусь Эмметту, чтобы он вам принес рому, и все, что к нему полагается. Надеюсь, вам это поможет.
Понимая, что ему совсем не до этого, и все же не смог удержаться, чтобы не спросить:
– Скажите, Гастиль, а что это были за отблески на скале?
Тот пожал плечами:
– Даже не представляю. В ущелье мы попали уже в сумерках, и скала выглядела обычной. Но стоило нам только разжечь костер, как мы обнаружили то, что позже увидели и вы.
– Ничего себе!
Я едва не присвистнул, когда передо мной открылся вид Алавесира с высоты мостика «Небесного странника», летящего на обычной для себя высоте. Обычная – высота, с которой на земле видны окна домов, движение рук и ног идущих людей. Ниже – связь с землей не позволит кораблю развить всю скорость, на которую он способен. Ну а выше просто холодно, хотя ход можно набрать значительно больший. Конечно, если забраться совсем уж высоко, связь с землей станет настолько мизерной, что летучим кораблем невозможно будет управлять, и тогда его будет носить по небу волей ветра. Удивиться стоило: Алавесир, вопреки моему ожиданию, выглядел не намного меньше Монтосела, и кораблей на посадочном поле стояло около десятка. Теперь я понимал слова Гастиля, когда на мой вопрос «почему именно Алавесир?», он ответил:
– Из него будет проще добраться куда угодно.
– Девять, – произнес навигатор Гастиль, после чего оторвал трубу от глаз и протянул ее мне. – Взгляните во-о-н на тот, что находится чуть поодаль от всех остальных, на самом берегу залива.
– Нет, не он, – вернул я ему трубу некоторое время спустя. – Хотя, несомненно, ганипурец.
Есть у меня один заклятый враг, с далекого Ганипура, огромного острова, расположенного посреди Сурового моря. Настолько заклятый, что каждая встреча с ним едва не заканчивалась гибелью моего корабля. Не хватало только встретить его здесь. А корабль похож, очень похож, и даже носовая фигура, которыми так любят украшать ганипурцы свои корабли, тоже изображает морского дракона. Но у этого кормовая надстройка пониже, да и сам он явно более ранней постройки: в мощную трубу Древних такие детали разглядеть достаточно легко.
– Люк, может быть, на этот раз без обычного твоего ребячества? – тихо, для нас двоих, спросила меня Николь.
Мне действительно хотелось приземлить «Небесный странник» так, чтобы произвести на всех впечатление. Николь посмотрела на меня особенным взглядом, и я все ожидал от нее услышать: «Обещаешь?», но она промолчала. Промолчал и я. Не знаю, как она догадалась, но от своего намерения я не откажусь.
– Куда будем сажать корабль, капитан? – поинтересовался Рианель Брендос.
Вообще-то, несмотря на большое количество кораблей, на поле свободного места хватало. Особенно на противоположном от города краю. Не самая престижная часть посадочного поля, чего уж там, но так и мы ведь не что попало, чтобы приземлять корабль именно там. Раз его там посадишь, другой, а потом и все поле будет свободным, но тебе обязательно скажут: «Что ты, мол, не свое место занимаешь? Твое место во-он там!» В общем: сам себя не будешь уважать, и другие не станут. Особым шиком считается посадить корабль как можно ближе к обязательной на краю поля таверне. Чтобы спустил с борта трап, сошел по нему на землю и оказался у самых ее дверей. Немного преувеличиваю, но так оно и есть.