Опасные странствия Хомы и Суслика (сборник)
Шрифт:
Да только это не угольки были, а жучки-светлячки. Крупные.
Надолго запомнился всем день рождения. И Суслику. И друзьям. И Лисе!
Такое торжество не часто бывает. Значит, правильно пятое июня выбрали.
И Пушкин не в обиде.
Как Хома улыбки дарил
Всем известно, что с улыбкою легче жить. Точнее, прожить. Тот, кто улыбается, всем приятен. Значит, плохого не замышляет. А то и, глядишь, вдруг что-то подарит.
Симпатия возникает. Доверие. И без подарка. Хотя с подарком лучше.
Решил однажды Хома всё время улыбаться. И тебе веселее, и другим.
Улыбка вообще красит всех. Любого страшилу.
– А тебя – тем более, – сияя сказал он Суслику. – Запомни, улыбчивых всегда хорошо принимают. Любую чушь говори – согласятся. И по плечу похлопают. Как своего.
– Верно, – сразу согласился Суслик. – Я в деревне, сам знаешь, иногда телевизор смотрю. Через окна. С заборов. Там начальника одного – поглавнее Медведя нашего! – часто показывают. Он про всякие ужасы, беды, несчастья болтает, а у самого улыбка шире плеч. Ему за это всё прощают. Можно и я с улыбкой ходить буду? – уставился он на Хому.
– Нет уж. Рад на готовенькое? – рассмеялся Хома. – Я первый придумал!
И стал он всем улыбаться. Всегда и везде. В любом месте. К месту и не к месту. Забежит к Зайцу и весело говорит:
– Слышал? Белка не рассчитала прыжок и свалилась на пришлого Кабана.
Заяц тоже вроде бы улыбнётся. А Хома радужно продолжает:
– Он её чуть не затоптал. Еле спаслась! – И сияет, будто его одарили. Пучком земляники. Большим.
И затем бодро, с новой улыбкой:
– Чего притих? Ты чего-то плохо выглядишь! Заболел, что ли?
– Ничего подобного, – пугается Заяц-толстун. – А не то бы я похудел!
– Тогда – пока! – И Хома на прощание опять весело: – Не забудь показаться доктору Дятлу. Главное – здоровье!
И к Ежу теперь заходил Хома со своим непременным смехом.
– Там Медведь, косолапый, чуть под поезд не попал. В рельсах нога застряла. Вот потеха!
А Ёж за сердце схватился. Медведя жалко. Косолапого.
Веселится Хома. Подслеповатого Енота у ручья встретил:
– На Волка не наткнись, дядя. Гляди в оба!
Перепугал до смерти. Весельчак такой!
Надоел его новый, улыбчивый нрав друзьям.
Уж и не знали, как его огорчить. Лишь бы он с навязчивой улыбочкой расстался.
Горчицу едкую, лук толчёный в еду ему подмешивали. Ест. Слёзы катятся, а он посмеивается.
– Сам плачешь, а тебе смешно, – хмуро заметил Суслик.
– Это смех сквозь слёзы, – улыбается Хома.
– Сквозь дурь, а не сквозь слёзы, – не выдержал старина Ёж. – Рад-радёхонек!
– Счастье или горе – всегда радуйся! – не унывал Хома.
– Смотри, доиграешься! – предупредил его старина Ёж.
Но судьба пока берегла Хому.
Погналась как-то за ним Лиса. И загнала в угол. В безвыходный тупик из валунов у ручья. Куда деваться? Ни туда ни сюда!
Она улыбается. И он улыбается.
Лиса-то зловеще ухмылялась. Искренне. Хомяк ей попался. Сдобный! А Хома улыбался радостно. Притворно. Может, задобрит – и пронесёт!
Но Лиса не поняла и опешила. Чего это он?.. Странно. Кому он так рад? Не ей же? И невольно обернулась.
Тут-то Хома и дал дёру. Прямо под ней проскочил, меж четырёх её лап. С усмешкой. Только его и видели!
Так он ещё сильней укрепился в своём неотразимом обаянии.
– Видишь, как мне повезло? – похвастался он Суслику. – Мои чары и на Лису действуют.
«Всё, – подумали друзья, – улыбочка к нему навсегда приклеится».
Но вскоре она у него враз пропала. Ловчилу Крота помните? Ну того, который у Зайца морковку упёр? Самую крупную. И вот, этот плут кладовку обчистил у Хомы. Проныра!
Вернулся Хома с прогулки домой. Улыбка мигом исчезла, потому что исчезли все запасы. И горох, и орехи, и корешки. И малиновый компот в банке!..
Уж на что у Хомы щёки пухлые, и те опали. Ничего в кладовке нет. Только дыра в земле осталась. Лишняя. Поулыбайся теперь. Хоть плачь!
Старина Ёж ему посочувствовал:
– Смех без причины – признак дурачины. Так и улыбка без компота – признак обормота.
А затем смутился.
– Извини, – пробурчал. – Бывает.
– Чего там! Радуйся, – задорно посоветовал Суслик Хоме. – Улыбка красит! – напомнил он.
– Красит! – взвился Хома. – Но не мою нору! Сам радуйся на моё горе…
– Так-то, – попенял Ёж. – Улыбаются в радости. И печалятся в беде. А всё остальное – притворство.
– А как я недавно от Лисы удрал? – живо возразил Хома. – Куда бы я делся, если бы скис?
– С врагами притворяйся сколько влезет, чтобы не разгадали, – ответил Ёж. – А с друзьями не хитри. А не то улыбка навечно кривой станет.
– Я, наверное, никогда больше не улыбнусь, – поник Хома.
Однако улыбка у Хомы быстро вернулась. Когда они Крота разыскали и запасы вернули. Правда, не все. Крот мал, а ест отменно.
Так что радость была недолгой. При подсчёте утрат – поубавилась.
Но после этого случая перестал он хитрить. С друзьями. И снова улыбался – без всяких затей. Просто. От души. Как солнышко.
И тебе хорошо, и всем тепло.
Как Хома медведя успокоил
Медведь себя самым главным считал. В их краю. И по праву считал. Самый большой и сильный. Конечно, и самый умный. Во всяком случае, не глупее других. Больно умных.