Опасные видения (сборник)
Шрифт:
— Мы можем туда спуститься?
— Ну, он же смог, а он угашен каким-то адовым зельем, иначе он бы там не лежал.
Вокруг никого не было; время приближалось к полуночи, и люди были либо дома, либо все еще зависали в каких-нибудь шалманах. Мы часами бродили по улицам в поисках чего-нибудь, что помогло бы нам развеять скуку.
У нас получилось, и довольно легко. Эти штуки обычно под напряжением, но с опытом учишься избегать опасных мест.
Рики вытащил свой атомный фонарик. Это был старик — судя по виду, ему шла вторая сотня — и для мира его не существовало. Рики должен был бы рассмотреть его, когда мы сорвали с него одежду —
Мы были уже на полпути, когда услышали где-то над нами гудение проклятого полицейского коптера.
— Да ты сдурела, — огрызнулся он в мою сторону. — Ты что себе думаешь — поженились мы по древнему обряду, и теперь у тебя надо мной власть появилась?
Я едва могла говорить из-за слез.
— Разве не заслуживаю я от тебя хоть какого-то уважения? — удалось мне сказать. — В конце-концов, я бросила других мужчин ради тебя.
— Не будь такой собственницей. Ты говоришь так, будто из Средневековья какого-нибудь выпала. Когда ты хочешь меня, и я хочу тебя — отлично. Все остальное время мы оба свободны. И потом, разве это не другие мужчины бросили тебя, а?
Это стало последней каплей. Я протянула руку за видеостену, где хранила старомодный лазерный пистолет, подаренный дедушкой мне когда-то в детстве, — он был по прежнему исправен, и я умела им пользоваться — тут-то он и получил свое. Пфт-пфт, прямо в его лживый рот.
Я не могла остановиться, пока заряд не кончился. Похоже, у меня сорвало крышу. Следующее, что я помню, это как мой первенец Джон открывает дверь отпечатком пальца, и вот они мы, оба лежим на полу, но жива из нас только я. Ох, будь проклят Джон со своей степенью по гуманистике и чувством гражданского долга!
Совершенно несправедливо! Это был всего лишь какой-то вонючий пришлец, а я просто немного повеселился. Сейчас же 2083 год, разве нет, и новые правила были введены два года назад, и пришлецы должны знать свое место и не лезть туда, где их не хотят видеть. У входа в парк был знак — «Только для людей», и все равно, проник и стоял себе рядом с кабинкой, где у меня было назначено свидание с Мартой. В лапе он сжимал ленту, так что, думаю, он был туристом, но им неплохо было бы узнавать, что тут к чему, прежде чем покупать билеты. Вообще их на Землю пускать нельзя, так я думаю.
Вместо того, чтобы убежать, он набрался наглости и заговорил со мной.
— Не могли бы вы мне сказать, — начал он этим своим идиотским хрипящим голоском с мерзким акцентом.
Я все равно пришел рано, и решил посмотреть, что будет дальше.
— Ага, могу тебе сказать, — передразнил я его. — Как минимум я могу тебе сказать, что как по мне, на твоих передних лапах многовато пальцев.
Он выглядел сбитым с толку, а я едва сдерживал смех. Я огляделся кругом — эти кабинки приватные, и вокруг никого не было, и мне видна была вся дорога до вертплощадки, и Марта пока не появилась. Я сунул руку под свой запахивающийся плащ и достал ножик, который ношу с собой для самозащиты.
— А еще я терпеть не могу хватательные хвосты, — добавил я. — Прям ненавижу их, но коллекционирую. Давай-ка свой сюда.
Я наклонился, схватил его за хвост и начал пилить у основания.
Тут он все же закричал и попытался сбежать, но я его быстро приструнил. Я хотел его просто немного напугать, но он меня разозлил. И от фиолетовой крови меня замутило, отчего я разозлился еще сильнее. Я был настороже, опасаясь, что он меня ударит, но черт меня возьми, если он попросту не хлопнулся в обморок. Блин, и не скажешь ведь никогда по этим пришлецам — насколько мне известно, это могла быть и самка.
Я допилил хвост и потряс им, высушивая кровь, и как раз собирался пырнуть его в ухо, да сбросить где-нибудь за кустами, когда услышал, как кто-то подходит. Я решил, что это Марта, а она всегда рада немного потешиться, и позвал ее:
— Эй, сладкая моя, смотри что за сувенир я для тебя припас!
Но это была не Марта. Это был один из тех слизких шпиков из Планетарно-Федерального.
Я вновь голоден. Я сильный, полный жизни человек; мне нужна настоящая еда. Неужто эти дураки думают, что я вечно буду жить на нейросинтетиках и разжовке? Когда я голоден, я должен есть.
И в этот раз мне повезло. Мое маленькое объявление всегда приводит их, но не всегда тех, кто мне нужен; в этом случае мне приходится отпускать их и ждать следующего. Как раз тот самый возраст — сочная и нежная, но не слишком молодая. У слишком молодых на костях совсем нет мяса.
Я методичен; я веду записи. Эта была Номером 78. И все это за четыре года, с тех пор как меня посетило вдохновение, и я вывесил объявление на публичной ленте. «Требуется: танцевальный партнер, мужчина или женщина, от 16 до 23 лет» Потому что потом, если они действительно танцоры, их мышцы становятся жесткими.
С двадцати четырех часовой рабочей неделей, каждый второй стажер по обслуживанию вычислительной техники увлекается каким-нибудь Культом Праздности, и есть у меня подозрение, что многие из них хотят стать профессиональными танцовщиками. Я не говорил, что был на трехмерках или сенсалайве, или в увеселительном заведении, но где еще мог я быть?
«Сколько тебе лет? Где училась? Как долго? Что умеешь? Я включу музыку, а ты мне покажешь»
Показывают они недолго — ровно столько, чтобы я успел их полностью рассмотреть. У меня самый настоящий офис, на 270-м этаже Скай-Хай-Райз, не больше, не меньше. Все очень респектабельно. Мое имя — или имя, которое я использую — на двери. «Шоу-Бизнес»
Тем, которые меня устраивают, я говорю: «Лады. Теперь мы отправимся в мой тренировочный зал, и посмотрим, как мы сработаемся»
Мы поднимается наверх и летим туда на коптере — но только в мое убежище. Иногда они начинают нервничать, но я их успокаиваю. Если не получается, я приземляюсь на ближайшей площадке и просто говорю: «Все вон, братишка, сестричка, смотря кто там в этот раз. Я не могу работать с тем, кто не испытывает ко мне доверия».
Дважды ко мне в офис приходили легавые по жалобе какого-то дурачка, но я все утряс. Я бы и думать о танцах не стал, если бы у меня не было соответствующих документов. Вы могли знать меня когда-то — я сам был профессионалом двадцать лет.