Опасныи? министр
Шрифт:
Нет, наверное, лучше не говорить. Какая разница? Это мое личное дело. В социальных сетях у меня есть фотографии с Костей. Мог бы меня погуглить.
Наконец-то Ярослав паркуется. Пока не очень понимаю, где мы находимся, но вроде проезжали Цветной бульвар. Я отстегиваю ремень и в растерянности смотрю на цветы.
– Оставь их в машине, – Никольский будто читает мои мысли.
– Завянут.
Осторожно беру охапку в руки, чтобы не пораниться шипами, и открываю дверь автомобиля. Пока Ярослав оплачивает парковку, послушно его жду.
Через несколько минут мы заходим в заведение. Я не стала смотреть на его вывеску. Все равно название мне ни о чем не скажет.
– Ярослав Викторович, здравствуйте, – хостес удивленно смотрит на Никольского. – Вы разве бронировали столик?
– Здравствуйте, нет. Надеюсь, у вас найдется местечко?
– Для вас – всегда! – расплывается в белоснежной улыбке.
Девушка провожает нас через весь зал, отделанный в старом русском интерьере. Здесь все из дерева. На одной стене висит большой ковер с картиной «Мишки в сосновом бору», на другой шкура убитого медведя, а на третьей голова оленя. Нас сажают за столик на четверых у большого окна и кладут перед нами меню. Через минуту девушка возвращается с вазой и ставит в нее мой букет.
– Часто бываешь в этом ресторане? – решаю первой начать разговор. – Тебя тут уже знают.
– Я знаком с владельцем.
Мне становится интересно узнать о Ярославе побольше. О его друзьях, семье. Хотя я понимаю, что надо бы уже потихоньку наводить мосты к рабочим вопросам. А то пока получается, что я хожу с министром по ресторанам, а толку от этого никакого нет.
– У тебя много друзей? – все-таки пока задаю личный вопрос.
– Когда-то было много, сейчас уже нет.
– И куда они все делись?
– Растворились во времени.
Как точно сказано. Ведь действительно друзья теряются не в ссорах. Они растворяются во времени.
– Расскажи о своей семье? – прошу его.
– У меня родители и младшая сестра. Мама всю жизнь проработала в крупном книжном издательстве, сейчас уже на пенсии. Отец занимается бизнесом. Сестра врач.
– Врач? – почему-то меня это удивляет.
– Да, врач-невролог в государственной больнице. Так что если отвечать на твой вопрос с нашей предыдущей встречи, когда я последний раз был в государственной больнице, то две недели назад. Заезжал по делам к сестре. А у тебя, Алена, много друзей?
Напряжение между нами все еще сохраняется, хоть Ярослав и выглядит расслабленным.
– В Москве нет. Близкие друзья у меня были в школе, а они все поступили в Ростове-на-Дону. Учиться в столицу только я поехала. Здесь у меня несколько подруг из универа. С одной из них я снимаю напополам квартиру.
– Определились с заказом? – возле нас возникает официантка.
– Мне борщ, пюре и котлеты, – говорит ей Ярослав.
Я почему-то начинаю смеяться, он, видя это, тоже. Официантка растерянно на нас смотрит.
– Извините, – говорит ей сквозь смех Никольский.
– Да, извините, – повторяю я, отсмеявшись. – Мне то же самое.
Девушка заметно конфузится.
– Напитки желаете?
– Мне компот, – заказывает Никольский.
– И мне.
Девушка уходит, а мы снова прыскаем от смеха.
– Ты правда любишь борщ, пюре и котлеты? – спрашивает меня, не веря.
– Да, – честно отвечаю.
– А готовить их умеешь?
– Конечно.
– Умеешь варить борщ!? – изумляется.
– Да.
Никольский смотрит на меня с сомнением.
– А что тебя так удивляет?
– Я никогда не встречал молодую девушку, которая бы умела варить борщ.
Теперь уже моя очередь удивляться.
– Да ладно? Твоя сестра не умеет варить борщ?
– Моя сестра умеет. Но ей 32 года, у нее муж и двое детей. Я имею в виду девушек примерно твоего возраста.
– И много в твоем окружении девушек примерно моего возраста?
– Достаточно.
В этот момент снова появляется официантка, теперь уже с ароматным борщом. Быстро она заказ принесла. Меня почему-то задели слова Ярослава о том, что в его окружении «достаточно» девушек примерно моего возраста. Что же его, интересно, с ними связывает? Вряд ли работа.
Борщ оказывается настолько вкусным, что хочется застонать от удовольствия.
– Нет, такой вкусный борщ я не умею готовить, – признаюсь.
– Я уверен, что твой борщ еще вкуснее.
– Нет, – качаю головой.
– Я люблю составлять обо всем свое личное мнение. Так что я должен попробовать твой борщ, чтобы сравнить с этим.
Я застываю с поднесенной ко рту ложкой.
Он шутит?
Поднимаю взгляд от тарелки на Ярослава. Ест, как ни в чем не бывало.
– Хорошо, – отвечаю, помедлив. – Однажды когда-нибудь угощу тебя борщом собственного приготовления.
– «Однажды когда-нибудь» – это когда?
– А когда ты хочешь?
– Чем скорее, тем лучше.
Я молча ем, размышляя, что говорить дальше.
– А что я получу взамен? – иду ва-банк.
– А что ты хочешь?
– Три честных ответа на три мои вопроса.
– Спрашивай.
К нам снова подходит официантка и кладет на стол две тарелки с пюре и котлетами. Когда она удаляется, я говорю:
– Обсуждается ли сейчас в правительстве повышение налоговой нагрузки для граждан?
– Нет.
Черт. Это плохо. В смысле плохо не то, что людям не собираются повышать налоги, это как раз хорошо. Плохо то, что я впустую использовала одну попытку. Так, пораскинь мозгами, Алена. Надо задать такие вопросы, ответы на которые точно дадут тебе темы для статей.
Я откладываю в сторону ложку и принимаюсь думать. Конечно, следовало заранее подготовить для Никольского список вопросов, но я сегодня была в таком состоянии, что ни о чем кроме разбитой вазочки думать не могла.