Опасный человек
Шрифт:
Но в этой бочке меда есть ложка дегтя. Ее репутация больше подходит Эдоре, чем Эддисон, что не может ее не расстраивать после всех тех усилий, которые она приложила, чтобы покинуть трейлерный городок с его недалекими обитателями.
Эддисон поднесла к губам свой бокал с мерло и сделала глоток.
Если бы только Чарли не оставил ей в наследство это чертово ранчо. Если бы он только не умер.
Он был ее лучшим другом. Точнее, единственным другом, который у нее когда-либо был. Что бы там ни думали люди, ему не нужно было ее тело. Он ценил ее ум и душевные
Поначалу она была всего лишь рядовой сотрудницей в его юридической фирме, но, познакомившись с ней ближе, Чарли стал проявлять к ней интерес. Он не обращал внимания ни на ее женственные формы, которые было невозможно спрятать под строгими деловыми костюмами, ни на блестящие темные кудри, которые она собирала в узел на затылке. Он видел ее ум и твердую решимость преуспеть и стал ее наставником.
Сначала она ему не доверяла, но, когда узнала его лучше, поняла, что он любит ее как дочь, которой у него никогда не было. Она в свою очередь полюбила его как отца, которого потеряла.
Когда Чарли заболел, она полюбила его еще сильнее, потому что он очень в ней нуждался. Чувствовать себя нужной так здорово. Между ними не было и намека на интимные отношения, поэтому ее задевали грязные инсинуации окружающих.
Но представителей желтой прессы правда не интересует, если ложь более пикантна. Оказалось, что этот принцип действует как на Манхэттене, так и в Уайлд-Кроссинге.
Она старалась не привлекать к себе внимания с того момента, как приехала сюда, но это ничего не меняло. Люди смотрели на нее везде, где бы она ни появлялась. Она знала, что сегодняшний день не станет исключением, что бы ей ни говорили братья Уайлд.
Одни будут открыто на нее пялиться, другие – поглядывать украдкой.
– Ты не права, – сказал ей Трейвис Уайлд.
Эддисон сделала глоток вина.
Это Трейвис ошибся.
Многие из присутствующих смотрели на нее. Наверное, она это заслужила.
Сначала она надела деловой костюм, но поняла, что в нем будет выглядеть белой вороной. Тогда она сменила его на джинсы и шелковую блузку, но взгляд, брошенный в треснутое зеркало в ванной старика Чеймберса, сказал ей, что она похожа на нью-йоркскую модницу, пытающуюся сойти за свою среди ковбоев.
Разве не удивительно, что она называет ранчо Чарли – свое ранчо – именем предыдущего владельца, как до сих пор делают все в этих краях?
В конце концов она посмотрелась в зеркало и громко сказала: «К черту!»
Звук ее голоса напугал мышь, которая скрылась в дырке за плинтусом.
Хорошо, что она не боится ни мышей, ни жуков. Не испугалась она и большой змеи, которую видела недавно в траве у крыльца.
Она ничего не боится, иначе не перебралась бы из трейлерного городка в фешенебельную квартиру на Парк-авеню. С этой мыслью она сняла блузку и джинсы и надела черное шелковое платье от Дианы Ферстенберг. С глубоким вырезом и покроем, облегающим силуэт, оно было очень женственным. Черные туфли на высоком каблуке дополнили образ.
Слухи о ней достигли Уайлд-Кроссинга
Что бы она сегодня ни надела, она все равно стала бы объектом всеобщего внимания. Почему бы ей не дать людям возможность полюбоваться красивым зрелищем? Дома в Нью-Йорке ее наряд не вызвал бы никакого удивления.
Она подозревала, что большинство женщин наденут джинсы или цветастые платья с оборками, которые хорошо смотрятся только на маленьких девочках.
Поставив пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта и взяв полный, Эддисон подумала, что оказалась права как насчет нарядов женщин, так и насчет отношения к ней в городе.
Женщины не просто смотрели на нее с осуждением. Они были уверены в собственном нравственном превосходстве.
Например, та, что смотрит на нее сейчас, в платье с оборками, с ярко накрашенными губами и пышными волосами. Должно быть, жены техасских ковбоев не знают, что прически как у Долли Партон давно уже не в моде.
Эддисон улыбнулась женщине так, как хищник, должно быть, улыбается своей жертве. Та покраснела и отвернулась.
«Я тоже рада с тобой встретиться, – мрачно подумала Эддисон. – Что я здесь делаю?»
Потому что Трейвис и Калеб Уайлд пригласили ее на вечеринку в честь возвращения их брата, и она в момент необъяснимой слабости пообещала прийти.
– Там будут только родственники и пара старых друзей, – заверил ее Калеб.
– Максимум трое или четверо, – протянул Трейвис.
Ну конечно, только родные и старые друзья! Эддисон мысленно закатила глаза. Ей не следовало доверять открытой улыбке Трейвиса.
В огромной гостиной главного дома Эль-Суэньо собралась целая толпа старых друзей.
Эддисон поднесла бокал к губам и криво улыбнулась.
Эль-Суэньо – Мечта – довольно странное название для полумиллиона акров кустарника, холмистых пастбищ с пыльными дорогами и нефтяными скважинами, но за время своего пребывания в этих краях Эддисон поняла, что техасцы склонны поэтизировать землю, на которой трудятся до седьмого пота.
Даже Чарли, который родился и вырос в северо-восточной части страны и имел более высокое социальное происхождение, был очарован романтической стороной фермерской жизни. Физический труд его, разумеется, не привлекал. Было невозможно представить себе Чарли, поднимающего что-то тяжелее портфеля с бумагами.
Эддисон вздохнула.
Возможно, если бы Чарли объехал бескрайнюю территорию ранчо Чеймберса вместо того, чтобы ограничиться просмотром его фотографий в каталоге агентства недвижимости, он бы его не купил.
Но он купил его вслепую и умер неделю спустя.
Не успела она свыкнуться с потерей близкого друга, как испытала еще одно потрясение, узнав, что он оставил ранчо ей в наследство.
Какое-то время она им не занималась, но затем, решив, что это место было важно для Чарли, сделала то, что не успел сделать он. Взяв все не использованные за три года отпуска, она отправилась смотреть свое наследство.