Опасный лорд
Шрифт:
Он сдвинул с ее плеч халат, и она обвила его шею руками.
— Моя милая, моя querida! — Он сжал двумя пальцами ее соски, и они затвердели. В жилах забурлила кровь.
«Любовь моя», — мысленно произнесла Фелисити.
Спустив рубашку так, что обнажилась грудь, он завладел ее губами. Фелисити прижала к себе его голову и покрыла ее поцелуями.
Дальше все пошло слишком быстро: он опрокинул ее на спину, лег на нее, погладил внутреннюю сторону бедер. Ее охватила паника. У нее месячные, они не могут, нельзя.
Она отчаянно ухватила
— Нет, Йен, нельзя.
— Не делай этого со мной опять, querida! — прорычал он, остановив на ней затравленный взгляд.
— Я не хочу, видит Бог, не хочу! Больше не хочу. Но… — Она густо покраснела. — Но я… у меня… о Боже, как стыдно. У меня сейчас месячные. Я не вышла к обеду, и тебе сказали, что мне нездоровится.
Услышав это, Йен застонал и уткнулся ей в плечо.
— Черт возьми, до чего же мне не везет!
— Извини. Я должна была тебя предупредить.
— Ничего, впереди у нас много ночей. — Он как ни в чем не бывало поцеловал ее в щечку. — Не так ли?
Она понимала, что Йен имеет в виду. Пора сделать их брак настоящим. Фелисити это поняла, когда он разозлился на ее колонку.
Значит, надо ему показать, что она любит его, несмотря ни на что.
— Да, впереди у нас много ночей. Уже через несколько дней мы сможем…
— Хватит, querida. — Он криво улыбнулся. — Умоляю, не говори о том, что мы будем делать через несколько дней. Несколько дней мне кажутся вечностью.
— Мне тоже, — сказала она, засмущавшись.
Он вздохнул и упал на кровать рядом с ней. Наступило молчание. Наконец он заговорил:
— Значит, ты еще не забеременела?
— Нет. К сожалению.
— Не о чем жалеть, у нас уйма времени.
Но почему он разочарован? Почему так торопится с наследником?
Он поднялся с постели.
— Пожалуй, я пойду, тебе надо отдохнуть. Она взяла его за руку.
— Останься. — Она погладила его длинные пальцы со шрамами.
— Остаться и не притрагиваться к тебе? Прости, querida, но когда последний раз мы делили постель, не занимаясь любовью, я от отчаяния напился. Не хочу, чтобы это повторилось.
— Не повторится. Я буду хорошей женой. Обещаю тебе.
Он потрепал ее по щеке.
— Спокойной ночи. Если к утру не передумаешь, мы пойдем навестим моих арендаторов, я вас познакомлю.
Она улыбнулась:
— С удовольствием.
Он ушел. Фелисити села за стол, перечитала статью. Такое впечатление, будто она дразнится и показывает язык. Как озорной мальчишка.
Впервые за долгие годы злость на Пелема уступила место глубокой жалости. Ведь он может овладеть женщиной только силой. Жене его тоже не позавидуешь. Не дай Бог жить с таким негодяем. И что бы ни написал лорд Икс, ситуация не изменится.
Поколебавшись, Фелисити взяла перо и вычеркнула все, что касалось Пелема и его жены.
Глава 22
Там, где не хватает слов, говорят дела.
Лорд
Когда Йен покидал спальню Фелисити, из головы у него не шли ее слова: «Я буду хорошей женой. Обещаю тебе». Наконец-то он ее победил.
Но позднее, лежа в одинокой, холодной постели, он снова прокрутил в памяти ее слова, и у него шевельнулось дурное предчувствие. Она не сказала: «Я буду тебе хорошей женой, потому что хочу тебя». Она просто признала свой супружеский долг. Но долг — это одно, а желание — совсем другое.
На следующее утро он послал слугу сказать ей, что визит к арендаторам отменяется. Как он посмотрит ей в глаза? Она рассказала, что ей пришлось пережить в ранней юности, и теперь он оценивал собственные поступки под этим углом зрения.
Он обвинял себя во всех смертных грехах, в том числе и в высокомерии по отношению к ней, и он не решался попадаться ей на глаза.
Остается всего день до сочельника, послезавтра они возвращаются в Лондон. Что ему делать с Фелисити?
Он мерил шагами кабинет. Наконец остановился у окна, выглянул и вздрогнул, увидев Фелисити. Она стояла в саду и что-то чертила в блокноте. Что она задумала? Усовершенствовать сад? Или срыть его и сделать пруд? С его женушкой не соскучишься.
Он отвернулся от окна и обвел взглядом кабинет. Мебель красного дерева, бархатные шторы и старинная бронза придавали комнате мрачный вид. Йен ее ненавидел.
Этот массивный, уродливый стол! Сколько раз он сгибался над ним, когда отец охаживал его тростью! Порка бывала не более болезненной, чем в Итоне, но страдала гордость. Его порол человек, которому он всячески старался угодить. Йе« изо всех сил сдерживал слезы, протестуя таким образом против унижения. Однако для отца было необходимо унизить сына и таким образом подчинить своей воле.
Йен понял, что насилием ничего не добьешься, что главное — стратегия и манипуляции. Порка приводит только к ожесточению и дальнейшему сопротивлению.
Фелисити научила его кое-чему: кроме физического, есть другие способы насилия, столь же разрушительные. Она искренне плакала, когда жаловалась на него Саре. Панически боялась, что он заставит ее выйти за него замуж. После свадьбы «отказалась заниматься с ним любовью. „Если ты принудишь меня выйти за тебя замуж, тебе придется принуждать меня и ко всему остальному“. Он был настолько самонадеян, что пропустил эти ее слова мимо ушей.
Он вел себя, как Пелем, Фарингдон и прочие ублюдки. Стращал, пользовался силой, соблазнял. Лучше не вспоминать.
Он преуспел в том, чтобы заставить ее желать — как может желать женщина, чья гордость растоптана, чьи силы истощились в борьбе. Он победил, не уступив простому требованию — рассказать правду о своем прошлом.
Но это была пиррова победа.
В конце концов она узнает — не от него, так от кого-нибудь еще. Кто-нибудь проболтается, или дядя Эдгар расскажет по злобе. И она уйдет от него.