Опасный маскарад

Хейер Джорджетт

Она не сводила с него глаз.

– Вы даже помните мое имя, сэр? Но ваша светлость простит меня – столько уже лет прошло, и вы изменились, милорд.

– Да уж, наверное, – произнес его светлость. – Ну, джентльмены, я сказал, что дам вам подтверждение.

– Извините, сэр, – прервал его мистер Брент. – Да, это представляется достаточным доказательством. Но нельзя забывать, что вам могли бы рассказать об этом тайнике.

– Кто? – вопросил милорд. – Никто, кроме меня, о нем не знал.

– Сэр, я на мгновение

допускаю, что вы не Тримейн.

– Дерзость, – сказал милорд. – Но полагаю, я должен простить ее. Прошу, продолжайте. Ум юриста весьма удивителен.

– Но если... я только говорю, если... вы не Тримейн, вы могли бы услышать об этом от настоящего Тримейна.

Милорд смотрел на него в изумлении. Вместо него заговорил Клеведейл:

– Для чего, во имя дьявола, стал бы Тримейн раскрывать подобный секрет?

– Просто возможность, милорд; я не говорю – вероятность.

– Это совершенно смехотворно, – сказал милорд Бэрхем. – Да я начинаю уже уставать от всего этого. Я даю вам бумаги – вы говорите, что я их украл. Я показываю вам, куда я спрятал свой собственный портрет, – вы говорите, мне о нем рассказали. Я вам показываю кольцо – вы говорите, что я его тоже украл. Жаль, что у меня нет родинок! Впрочем, вы бы сказали, что я украл и их! Хорошо, что я привел с собой мистера Фонтеноя. Да и мистер Клэпперли тоже может немного помнить меня.

– Очень живо, – мистер Клэпперли склонил голову.

– Тогда я уверен, что вы припомните все обстоятельства моего бегства из дома, хотя это было так давно.

– Конечно, сэр.

– Прошу вас поправить меня, если я в чем-нибудь ошибусь в своем рассказе. Он недолог. – Он предложил табакерку Клеведейлу. – Моя собственная смесь, Клеведейл. Вам понравится... Итак, джентльмены, вы знаете, что я никогда не был в мире со своим отцом: он не мог признать мой гений. Я не любил своего брата, но все-таки меньше, чем он не любил меня. Я думаю, он ненавидел меня, но он бы не выбрал вас, кузен, в свои наследники, несмотря ни на что. В конце концов, он был настоящий Тримейн. Я же, несомненно, был необузданным юношей. Я могу вспомнить много всяких случаев, но... не важно. Я тратил выдаваемые мне деньги, едва успев их получить. Я постараюсь не ставить собственного сына в столь жесткие рамки. Затем я весьма опрометчиво влюбился в женщину по имени Мария Бэнстед. Она была дочерью фермера.

– Около Бэрхема, – кивнул мистер Клэпперли.

Милорд с иронией взглянул через стол на него:

– Ваша память изменяет вам, сэр. Совсем не около Бэрхема. Она жила в Калверли, в поместье мужа моей тетки Джоанны. Я был, признаю, молод и, наверное, очень горяч. Но я никогда не раскаивался в своей женитьбе. Изумительное создание! Боюсь, я не дал ей счастья. Я тайно бежал с ней и уехал во Францию, как только услышал, что моя семья отреклась от меня. Вот моя история, джентльмены. Это так?

Было

признано, что все правильно. Милорд указал на клерка:

– Скажите вашему клерку, Брент, чтобы он позвал сюда моего слугу. Он в холле.

– Конечно, милорд. Сходите за ним, Фоли. – Он впервые назвал милорда его титулом, и Ренсли побагровел, услышав это.

Клерк вышел, и через мгновение в дверях появился Джон. Взоры присутствующих обратились на него, так как все чувствовали, что он был приглашен не напрасно. Но милорд глядел только на миссис Стейнс.

– Мне кажется, он мало изменился, хотя прошло столько лет, – проговорил он.

Мисс Стейнс смотрела на Джона во все глаза. Она побледнела и прижала руки к пышной груди.

– Джонни, – еле выговорила она. – Господи, Господи, неужели это не во сне?

Бартон тоже не верил своим глазам.

– Да никак это наш Джон? – ахнул он. – Господи спаси, это, правда, ты, парень?

– Ага, – мрачно сказал Джон, благополучно устояв на ногах, когда его сестра бросилась ему на грудь. – Ну-ну, Мэгги, как поживаешь? Успокойся, вспомни, где мы находимся, глупая.

Миссис Стейнс совершенно забыла об окружающих.

– О Джонни, только подумать, что ты вернулся после стольких лет! Ох, я ведь тебя едва узнала, ты уж и поседел! Сэм, ты-то узнаешь брата?

Мистер Сэмюэл Бартон сжал руку мистера Джона Бартона:

– Ну, Джонни! – У него не нашлось других слов.

– Ты научился объезжать ту гнедую? – спросил Джон, широко ухмыляясь.

Видно, это была старая семейная шутка. Сэмюэл затрясся от смеха.

– Боже ты мой, Джон, – подумать, что ты еще помнишь! Да ведь я тогда был еще совсем мальчишкой, а та кобылка – ох и капризная же штучка!

Все как зачарованные смотрели на них. Первым пришел в себя мистер Брент:

– Миссис Стейнс, вы узнаете этого человека?

– О, юридический ум!.. – пробормотал милорд.

– О, ну как же, сэр, признаю! Ведь это наш Джон, который убежал сколько лет тому назад, сразу после мастера Роберта. – Она вновь повернулась к Джону: – Так ты все время был с ним! А мы и знать ничего не знали. Ты тогда все толковал, что убежишь в Америку искать счастья, Джонни; мы так и думали, что ты американцем стал.

Мистер Брент задал вопрос, который всем казался излишним.

– А этот джентльмен – виконт Бэрхем? – спросил он.

– А то нет? – ответил презрительно Джон. Разве такой нос бывает у кого другого, кроме Тримейнов?

– Вы были при нем все эти годы?

– Так точно, сэр. И задал же он мне жару! – Джон мрачно улыбнулся милорду. – Сколько раз я говорил его светлости, что уеду домой. Но мы, Бартоны, всегда служили Тримейнам.

Наступило долгое молчание. Мистер Брент медленно складывал свои бумаги; мистер Клэпперли многозначительно улыбался сыну; Ренсли глядел в пол.