Опасный соблазн
Шрифт:
Заехав на стоянку, общую для нескольких соседних домов, Селина вышла из машины, обошла вокруг капота и открыла дверцу со стороны Челси.
– Пошли.
Едва Челси ступила на землю, Селина взяла ее под руку, словно боялась, что сестра может сбежать.
Куда я сбегу и, главное, к кому? – с грустью думала Челси. Она уже сожалела о своем импульсивном признании в аэропорту. Неудивительно, что Селина обращается с ней так, словно у Челси не больше здравого смысла, чем у маленького Джека.
– Давай посидим в саду, – предложила Селина.
Войдя в дом через парадный вход, они прошли его насквозь
– Посиди здесь, я принесу вина.
– Я не хочу… – начала было Челси, но Селина покачала головой.
– Зато я хочу. Хотя бы один стаканчик. – Ее голос смягчился. – И тебе не помешает.
Охлажденное столовое вино оказалось превосходным. К вину Селина подала сандвичи, которые выглядели так аппетитно, что даже Челси соблазнилась на один.
– Ну, рассказывай все по порядку, – потребовала Селина, когда они немного подкрепились. – Ты любишь Лэнса. Это я и сама вижу. Но что тебя беспокоит? В чем проблема? Ты боишься принять важное решение? Если так, я тебя понимаю. Когда Спенсер сделал мне предложение, я волновалась ничуть не меньше, хотя я его люблю.
– Дело не в этом, – прервала ее Челси. Она помолчала, собираясь с духом для нелегкого признания, вздохнула, и начала: – То, что я тебе говорила раньше, вернее то, во что я не мешала тебе верить, было неправдой. Тогда все было иначе… Лэнс и я не были… мы с ним… то есть между нами тогда еще ничего не было…
Селина прервала сбивчивые объяснения сестры:
– Но сейчас есть. Ты его любишь и…
– Да.
Челси уставилась в почти опустевший стакан, чувствуя, как от воспоминаний ее лицо заливает краска. Она допила вино и только потом набралась храбрости посмотреть в глаза Селине.
– Я… я легла с ним в постель. – Подобная прямота была для нее совершенно не характерна. – Мы занимались сексом, и это было… – Челси умолкла и покраснела еще гуще, однако, поскольку на лице Селины не отразилось ничего даже отдаленно напоминающего удивление или осуждение, она осмелела. – Это было удивительно, фантастически! Я никогда не думала… не знала… Лэнс сначала рассердился, потому что вернулся в Англию и узнал, что за время его отсутствия все в городе стали считать нас любовниками. Я пыталась извиниться и все объяснить, но потом он меня обнял, поцеловал… и мне стало не до объяснений. Я ничего не могла с собой поделать, я его так сильно желала, что не устояла, – тихо закончила Челси. Помолчав, она продолжила: – Я не представляла, что способна испытать такие чувства, они меня просто ошеломили, я обо всем забыла. Я знаю, тебе трудно меня понять… – Челси не могла заставить себя посмотреть в глаза сестре. – Вы со Спенсером любите друг друга…
– Когда я впервые легла с ним в постель, я его еще не любила, – спокойно перебила ее Селина. – Наверное, мы с тобой похожи даже больше, чем осознаем. Когда мы со Спенсером занимались любовью в первый раз, он был страшно зол на меня. Представь себе, Челси, в первый раз я чувствовала то же самое, о чем ты рассказываешь. Именно я все затеяла… я настаивала… словом, это я его соблазнила…
Селина стушевалась и с трудом подбирала слова! Это было настолько невиданно, что от удивления Челси даже забыла о своем смущении.
– Когда мы со Спенсером впервые занимались любовью, – разоткровенничалась Селина, – я была уверена, что люблю не его, а Ричарда. Я злилась и на Спенсера, и на себя, он злился на меня не меньше, но каким-то образом весь наш гнев переродился, трансформировался в желание.
Челси закрыла глаза, вспоминая события прошлой ночи.
– У меня с Лэнсом было точно так же, – тихо призналась она. – Я думала… – Она замолчала, закусив губу, потом посмотрела сестре в глаза и хрипло призналась: – До недавнего времени я считала, что люблю Спенсера.
Повисло напряженное молчание. Челси запаниковала: неужели я слишком далеко зашла в своей откровенности? Неужели навсегда разорвала связь, существовавшую между мной и Селиной с самого рождения?
Она со страхом ждала, что скажет сестра. Селина встала, подошла к Челси и обняла ее так крепко, что ей стало трудно дышать.
– Ох, Челси, Челси… Просто поразительно, до чего похоже, все, что происходит с нами. Ты знаешь, что это означает?
Челси недоуменно пожала плечами. Она все еще боялась, что сестра скажет, что никогда больше не сможет ей доверять, что они стали друг другу чужими. Но Селина сказала совсем другое.
– Это значит, что вы с Лэнсом созданы друг для друга, как мы со Спенсером, – уверенно заключила Селина.
Как ни жаль было Челси рассеивать иллюзии сестры, она покачала головой.
– Нет, Лэнс меня не любит.
– Но он занимался с тобой любовью, – напомнила Селина.
– Он меня желал, не спорю. Но он меня не любит, понимаешь? – Челси неуверенно посмотрела на сестру. – Ты ведь не расскажешь Спенсеру, что я… что я думала, будто люблю его? – с мольбой спросила она. – Теперь я понимаю…
Челси осеклась. Такими интимными подробностями она не могла поделиться даже с сестрой. Когда Селина рассказала ей, что Спенсер был в гневе, когда они впервые занимались любовью, Челси поняла, что нежный, преисполненный благоговейной робости любовник, каким она представляла Спенсера, никогда не существовал в действительности. Это был целиком вымышленный персонаж, плод ее воображения. Откровения сестры разрушили хрупкий романтический образ, созданный фантазией Челси.
Она вдруг поняла, что произошло: она полюбила Спенсера, потому что ей было некого больше любить. Любовь к Спенсеру давала ей своего рода эмоциональную защиту, охраняла ее чувства – как непроходимый кустарник, выросший вокруг замка Спящей Красавицы, охранял принцессу от вторжения непрошеных гостей. И как принц нашел дорогу через колючие заросли, так Лэнс пробился сквозь ее эмоциональную защиту и добрался до самого сердца.
Даже если события последних суток не дали мне ничего другого, я, по крайней мере, приобрела опыт зрелости и лучше поняла самое себя, рассудила Челси. Кроме того, мне наконец удалось восстановить прежнюю близость с Селиной, своей второй половинкой.
Час спустя Челси и Селина вышли пройтись по магазинам. Челси задержалась у витрины одного из бутиков – ее внимание привлекло платье из тончайшего трикотажа золотистого оттенка, которое выглядело очень соблазнительно даже на манекене. Но у этого шедевра портновского искусства было два существенных недостатка: оно было головокружительно дорогим и столь же головокружительно вызывающим.