Опция поиска
Шрифт:
возражают. Мило…
Воропаев сейчас должен быть дома. Кофе лакает. Или только бреется. Или
психует под дверью ванной, не решаясь поторопить любимую, размывающуюся
душем. Леру передернуло. Но она это вытерпит, она сможет. Спокойно и с
достоинством она войдет в свой дом и все подонку выскажет. Кинет ему в рожу
сигареты и гель. Может быть, даже в рожу плюнет. Но никаких истерик, никаких
салатников об стену! А потом соберет личные вещи и вернется на дачу. Временно.
Пока не подыщет себе квартиру за приемлемые деньги. Естественно, съемную.
Если он решил ее убрать с дороги, то уберет непременно. Она же трезвый
человек, здравомыслящий. Поэтому, пусть подавится всем этим совместно и не
совместно нажитым. А Миху Лера возьмет себе. За одного Миху никто убивать не
будет. Наверное. Хорошо, что у нее есть работа. Хорошо, что у нее есть хорошая
работа.
Кулак, стискивающий
правда, какой смысл нюниться? Тем более, что пора ехать дальше, если она хочет
застать супружника дома. И плевать, как Лера сейчас выглядит, главное, чтобы не
зареванная была.
Спала она этой ночью от силы три часа, потому что сначала долго не могла
успокоиться, переживая удар. Ведь если трезво оценить ситуацию, то все
предыдущие события ничего особенного из себя не представляли, а были обычными
житейскими дрязгами. Ну, развод, ну, раздел имущества. Не хотелось бы, конечно, но
что поделать, это жизнь.
А вот Лёнькино намерение ее прикончить – это запредельно. Открытие
обрушилось на Леру действительным ударом. Полночи она размышляла, как жить
дальше, принимала решение, оценивала последствия, перебирала другие варианты.
А едва заснула, утомившись от тяжких мыслей, была разбужена грохотом во
Конец ознакомительного фрагмента.