Опекун. Она не для меня
Шрифт:
— Не надо, — прошептала она одними губами.
— Ты передумала? — я готов бы башкой о стену биться, дебил, блядь, конечно она передумает, она же мать ее ребенок совсем, куда я на хрен полез, почти тридцать пять, а мозгов ни хрена.
— Нет, — тут же выпалил Инга, — просто, я…, мои шрамы.
Прикрыв глаза, выдохнул, какие на хер шрамы, когда я хочу ее так, что яйца звенят. Улыбнувшись, поцеловал малышку и взяв ее за запястья, развел руки в стороны.
— Не смей, — прорычал я, когда она снова попыталась прикрыться
— Я….
— Ты красавица, — прошептал я, покрывая ее тело поцелуями, я с ума от нее сходил, разум помутнел от ее близости, черт, как долго я этого хотел и одновременно не позволял себе даже думать об этом, я целовал ее шею, спускаясь ниже, дурел от ее вкуса и запаха, от ее тихих стонов и тяжелого дыхания, от того, как она извивалась, когда я накрыл губами ее грудь и обвел языков затвердевший сосок.
— Блядь, — прошипел я, когда она застонала в голос, — с ума меня сводишь, маленькая.
Приподнялся, чтобы перевести дыхание и чуть не сдох от ее помутневшего взгляда, она была прекрасна, раскинувшаяся на простынях, с горящими от возбуждения глазами, у меня не было не единого шанса. Спустившись ниже, поддел резинку ее домашних штанов и стянул их вместе с трусиками, заставив Ингу снова смутиться, малышка сразу же свела ноги, а на щеках появился румянец, черт, никогда со мной такого не было.
— Прекрати смущаться, — улыбнулся я, разводя ее стройный ножки, и продолжая покрывать поцелуями ее тело, спускаясь все ниже.
— Олег, — взвизгнула Инга, когда я провел языком между складок, такая нежная, горячая, я просто не мог не попробовать.
Малышка снова сводит ножки, когда надавливаю чуть сильнее, провожу языком по набухшему клитор, в какой-то момент она сдается и стонет, сводя меня с ума этими звуками, выгибается, комкает простыни в руках, осторожно ввожу в нее один палец, продолжая ласкать языком и губами. Громкий крик и она сотрясается в моих объятьях, а я больше не могу терпеть, это сильнее меня, я хочу ее! Нависаю над ней.
— Прости, — шепчу у самых губ и накрыв их своими, резко вхожу в нее.
«Сука» — единственная мысль, возникшая в голове, чуть не кончил, как пацан зеленый, стоило только оказать внутри, только слезы, хлынувшие из глаз моей малышки, сумели меня отрезвить.
— Все, маленькая, все, — шептал я, покрывая поцелуями ее лицо, — уже все, прости меня.
Хотел было уже выйти, как бы я ее не желал, не мог продолжать причинять ей боль, но Инга не дала, сильнее обняла меня, притянула к себе и прошептала.
— Все хорошо, продолжай.
— Уверенна? — переспросил я, на что получил легкий кивок и улыбку. Я точно буду гореть за это в аду, но как же в ней хорошо, стараясь причинять ей как можно меньше боли, медленно задвигался. Никогда, блядь, никогда мне не было так хорошо, как с этой девочкой, любого порву, уничтожу
— Прости, котенок, больше не могу, — прохрипел я, ускоряя темп, — блядь, — практически прорычал, вышел из нее в последний момент, изливаясь на ее бедра и простыни. Это, как мне крышу снесло, что я напрочь забыл о презервативах, когда я вообще в последний раз занимался сексом без них? Да никогда, блин!
— Ты как? — спросил я, немного отдышавшись.
— Хорошо, — улыбнулась она, но улыбка получилась какой-то вымученной.
— Жалеешь? — я не мог не спросить, она отдалась мне в порыве страсти, но сейчас, когда способность здраво мыслить вернулась к нам обоим, она могла пожалеть и я не знал, что сделаю, если услышу положительный ответ на свой вопрос.
— Нет, — послышался тихий ответ, — я никогда не буду об этом жалеть.
— Тогда что?
— Я боюсь, — призналась она, уткнувшись носом мне в грудь.
— Меня? — уточнил я.
— Боюсь, что однажды ты выбросишь меня из своей жизни, а я без тебя уже не смогу.
«Это, блин, что еще за мысли, я скорее сдохну!»
Заставил ее посмотреть мне в глаза и произнес:
— Никогда! — притянул ближе и поцеловал.
Как бы мне не было сложно, а с постели все же пришлось встать и отнести Ингу в душ, Новый Год скоро как-никак. И будто не было этой близости, чуть не свихнулся, пока принимали душ, не смогу больше без нее, уже тогда в первый день это понял, признавать не хотел.
— У меня для тебя подарок, — улыбнулся я, протягивая ей небольшую, бархатную коробочку, — с Новым Годом, малыш.
Принимать подарок Инга не торопилась, просто стояла и переводила взгляд с меня на небольшой презент.
— Может все-таки посмотришь? — спросил я, когда пауза затянулась.
Инга дрожащей рукой забрала у меня коробочку и осторожно ее открыла.
— Нет, — помотала головой, — я не могу.
— Это еще, что значит? — не сдержался я, вот-вот заплачет.
— У меня нет для тебя подарка, Олег, — тихо произнесла она, — и я сижу на твоей шее, ты уже достаточно сделал для меня, я не возьму.
— Чушь не говори, — притянул ее к себе и заключил в объятья, — ты сделала мне самый лучший подарок.
Инга отстранилась и посмотрела на меня.
«Да что б тебя!»
— Нет, Инга, я сейчас не о сексе и выбрось эту мерзость из своей хорошенькой головки, — рявкнул я, — а подарок ты мой примешь, иначе сильно меня обидишь.
Цепочку с небольшим кулоном в виде полумесяца Инга все же приняла, ничего особенного, никаких огромных камней, никакой вычурности, но именно этот комплект зацепил мой взгляд, стоило мне подумать о малышке, когда я выбирал для нее подарок. Новый Год мы все же встретили в постели, не сдержался, я должен был ей за причиненную боль, ласкал ее почти до самого утра, пока обессиленная малышка не уснула в моих объятьях.