Опекун. Она не для меня
Шрифт:
Я не спала ночами, заливая слезами подушку, готова была лезть на стену от собственного бессилия и молилась только о том, чтобы Олег был жив и здоров. Изо дня в день сидела у окна и смотрела на ворота, в надежде, что они вот-вот разъедутся и во двор въедет Олег, но шло время, а он все никак не появлялся.
Неизвестность убивала, каждый день был похож на предыдущий.
— Инга, тебе надо поесть, — на мое плечо легла теплая рука домработницы Димы и поставила передо мной тарелку с борщом, она была милой женщиной, но сейчас мне хотелось побыть одной.
— Я не хочу, спасибо, — постаралась ответить
Мне не хотелось ничего, ни есть, ни спать, единственным моим желанием было увидеть мужа, удостовериться в том, что с ним все хорошо. Я готова была продать душу, лишь он вернулся целым и невредимым. Наверное, боги услышали мои молитвы, потому что стоило мне снова взглянуть на ворота, они начали разъезжаться и на территорию въехал большой, черный автомобиль. Я не видела, но знала, что это он, подскочив с места, побежала во двор, не думая о том, что снаружи зима, выскочила прямо в легких джинсах и футболке. Весь мир перестал существовать, когда я увидела его, выходящего из машины, с кровоподтёками на лице и гипсом на правой руке. Бросилась к нему на шею, не желая больше отпускать ни на секунду.
— Живой, живой, — шептала я, заливаясь слезами, — любимый мой, живой, — повторяла я, не в силах остановить слезы.
— Тихо, тихо, — успокаивал меня муж, — ну ты чего.
— Где ты был, что с тобой произошло? — вместо ответа послышался звук приближающегося автомобиля, невольно перевела взгляд на все еще открытые ворота, а потом резкий визг шин, незнакомая машина….
— Олег, — вскрикнула я, когда стекло опустилось и из окна автомобиля показался пистолет, не успев подумать, вырвалась из его объятий, а дальше — оглушительный выстрел и яркая вспышка острой боли.
— Нет, нет, нет, — я слышала срывающийся голос Олега, нависшего надо мной, — Инга, блядь, нет, не закрывай глаза, черт….
— Я люблю тебя, — прошептала, глядя ему в глаза и погрузилась в темноту.
Олег
— Нет, нет, нет, — господи, только не она, — Инга, блядь, нет, не закрывай глаза, черт..
— Я люблю тебя, — было последним, что я от нее услышал, а потом она закрыла глаза и потеряла сознание.
Я ни черта не мог сообразить, паника затуманила разум, прижимал к себе тело жены, орал что-то, что угодно бы отдал, лишь бы она жила. Меня собой закрыла, глупенькая, что же ты наделала.
— Да приди ты в себя, — сквозь затуманенный разум послышался голос друга, — ее к Астахову надо вести, скорую дольше будем ждать.
Как ни странно, голос друга вывел меня из транса, стянул с себя куртку, зажал рану на кровоточащем боку и нащупал пульс.
«Жива»
— Найдите мне этих ублюдков, — прорычал, усаживаясь в машину, с Ингой на руках. Всю дорого прижимал ее к себе, рычал на Кирилла, чтобы прибавил скорость и мысленно умолял жену не умирать, не оставлять меня, потому что на хрен мне без нее ничего не нужно. Смотрел на мертвенно бледное лицо своей девочки и умирал вместе с ней. Не смогу я без нее, какого черта именно она?
Кир гнал на огромной скорости, пролетал на красный, и давил на педаль сильнее, а я продолжал рычать, потому что ни хрена не мог поделать, она истекала кровью у меня на руках, а все что я мог — это прижимать ее к себе.
Дима
— В операционную ее, — скомандовал Марк, — а вы ждите, — обратился он к нам, — помочь все равно ничем не сможете.
Ее увезли, Астахов тоже скрылся за дверьми операционной, а я готов был сдохнуть от собственной беспомощности. Волком выть хотелось. Я ведь ее беспокоить не хотел, когда эта падаль объявилась. Звонок Вольского не стал для меня неожиданностью, как и то, что ему было известно о новом статусе Инги.
Мне даже удалось отследить звонок, но естественно по прибытию мы никого не застали. Он хорошо прятался, с поддержкой Михеева он был практически неприкосновенен, и я это прекрасно понимал. Единственный вариант достать ублюдка — сначала разобраться с генералом.
Ингу в это дело впутывать не хотел, она должна забыть о своем прошлом, посчитал, что будет правильнее ничего ей не рассказывать, пока не разберусь с подонком. Она видела мое состояние, чувствовала, а я отмахивался, потому что не собирался говорить на эту тему. Голова была забита мыслями о том, как достать Михеева, нагрубил ей в нашу последнюю встречу, ушел, оставив без объяснений. Ни хрена меня ничему жизнь не научила, а теперь она там, за долбанной дверью, на операционном столе.
В тот злополучный день сорвался в столицу, впервые за столько лет назначил встречу Соколу, без его помощи мне было не обойтись, а по телефону обсуждать не хотелось, о многом нужно было поговорить. Михеев теперь большая шишка, просто так я до него не доберусь, мне нужен был союзник, тот, кто все еще находится внутри структуры. Несмотря на ранение, карьера Сокола на новом месте пошла в гору, по подполковника дослужился, мозги у парня работали, как часы.
Я понимал, что прошу о невозможном, но мне нужна была вся информация на Михеева — адреса, включая те, что официально зарегистрированы на другие лица, контакты, передвижения, имена служащих, что находятся в тесном контакте с Михеевым.
— Я заплачу, Сокол, столько, сколько скажешь, — заверил его я.
— Мне от тебя ничего не нужно, Гром, я жизнью тебе обязан и рад буду, если эта мразь сдохнет, знаю, каково друзей терять и груз вины выжившего на себе тащить, дай мне немного времени, я сделаю, что смогу.
На этом мы попрощались, собирался вернуться домой в тот же день, но планы полетели к чертям, когда моя тачка попала под обстрел и слетела с обрыва. Отделался легким испугом — сотрясение, ссадины, пара сломанных ребер, да несколько трещин на правой руке. Поторопился я, Дима предупреждал, я не послушал. Пришлось задержаться на несколько дней в столице.
Возвращался с целым кортежем охраны, Дима настоял, когда въехал в город, к нам присоединился Демин. Лишь подъезжая к дому, дали охране команду отбой, остался только автомобиль Демина, мой и одна машина сопровождения. До дома друга я добрался раньше остальных, хотел увидеть жену, она ведь ничего не знала, я запретил говорить.