Опекун. Она не для меня
Шрифт:
Чертовы ворота оставили открытыми в ожидании хозяина, никто не мог предположить, что кто-то осмелиться открыть стрельбу здесь, на территории особняка, я просчитался, дважды. И за мою ошибку расплачивается она. Взвыв от боли, впечатал кулак в стекло, в надежде хоть немного заглушить душевную боль физической, следом еще раз и еще.
— Успокойся, — почувствовал на плече хватку друга, — хватит, — он обхватил меня за плечи и оттащил от окна, забрызганного моей кровью, — прекрати слышишь.
— Я сдохну без нее, понимаешь, сдохну, —
— Что ты несешь? — заорал друг, развернув меня к себе лицом, — идиот.
— Она для меня все, я ее всю свою долбанную жизнь ждал, я не могу ее потерять, — схватился за голову, не обращая внимания на сочащуюся кровь, на все было плевать, сам был готов сдохнуть, лишь бы она жила.
— Прекрати ее хоронить раньше времени.
— Ты ни черта не понимаешь, — ноги не держали, прижался к стене и сполз на пол.
— Думаешь мне сейчас легко? — снова разразился он, — у меня ближе тебя и этой девочки никого нет, я люблю ее не меньше, просто иначе.
Дима уже было снова открыл рот, но в этот самый момент дверь операционной распахнулась и в коридоре показался Астахов. Я подорвался с места, стоило ему появиться.
— Говори, — процедил я, вся жизнь перед глазами промелькнула, пока ждал ответа.
— Все нормально, жизненно важные органы задеты не были, — начал он, и меня накрыло от облегчения, — она стабильна, но некоторое время проведет в реанимации.
Кажется, я уже не слушал, она жива и будет жить, больше ничего не имело значения.
— Ты меня слышишь? — Астахов повысил голос, а я непонимающе посмотрел на него, он ведь сказал, что все в порядке.
— Есть еще кое-что, — Марк замолчал, свел брови и внимательно посмотрел на меня, в его глазах отчетливо читалось сожаление.
— Что? Ты ведь сказал…..
— Она была беременна, — добил меня Астахов, — срок приблизительно четыре недели.
«Беременна?»
— К сожалению, беременность сохранить не удалось, — добавил он и каждое слово разрывало душу на части. Мой ребенок, она носила моего ребенка, а я не уберег. Этот ублюдок ранил мою жену и убил моего ребенка.
Видя мое состояние, Астахов сделал шаг назад, правильно, сейчас мне под руку лучше не попадаться.
— Успокойся, — встал, между нами, Дима, — Олег, — рявкнул он. Марка бы я не тронул, не его вина, что именно он стал тем, кто принес дурную весть.
— Их нашли? — друг прекрасно понял, о ком идет речь и молча кивнул.
Глава 11
Инга
— Бедная девочка, — услышала я сквозь сон. Попыталась открыть глаза, но ничего не вышло, тело не слушалось, будто и не мое вовсе. Хотелось пить, в горле пересохло и каждый вдох давался с трудом. Я слышала голоса, шаги, шорох и никак не могла понять, что происходит.
— Ничего не бедная, — послышался звонкий женский голос, — нечего было за бандита замуж выскакивать.
— Да, что ты такое говоришь, — женщина явно была не одна.
Постепенно в голове начала складываться картинка — вот я обнимаю мужа, а в следующую секунду лежу на земле и слышу истошный крик Олега. Где он сейчас? Кровь застыла в жилах, а что, если его тоже зацепило? Я снова попыталась разомкнуть тяжелые веки, но и на этот раз ничего не вышло, попытка заговорить тоже не увенчалась успехом.
— А что я сказала? — женщины продолжали вести свой диалог, не осознавая, что я их прекрасно слышу, — ищут себе хорошей жизни, думают в сказку попали, ты посмотри на нее, не удивлюсь, если он сам ее подстрелил, небось ребенок не от него, вот и проучил нерадивую женушку.
«Ребенок?» — они ведь обо мне говорят, как такое возможно? Как я не поняла, не заметила? Леденящий кровь ужас прошелся по телу, когда в голову закралась страшная мысль, что с ним теперь будет? Как на нем отразится то, что со мной произошло? Я поверить не могла в то, что у меня будет малыш и пусть я и мысли о детях не допускала, но я уже его любила, любила больше жизни, потому что он мой и потому, что он часть Олега. Думала о нем и мысленно улыбалась, даже, если Олег будет против, я ни за что не избавлюсь от этого ребенка. Я буду жить ради него, все для него сделаю, он никогда не будет чувствовать себя ненужным.
— Да как ты можешь? — одернула женщину ее собеседница, — девочка ребенка потеряла, как тебе не стыдно, работай давай.
«Потеряла?»
Это сон, этого не может быть, нет, я ведь уже его полюбила, я не могла его потерять. Мой маленький, за что, почему, он ведь ни в чем не виноват. Хотелось кричать и выть от боли.
«Ненавижу»
Во всем этом была вина лишь одного человека, человека, который сделал все, чтобы уничтожить во мне любое упоминание о жалости и сострадании, он должен сдохнуть, заплатить за все, страдать также, как страдала я. Мой ребенок погиб не родившись, потому что эта тварь решила, что я принадлежу ему. Он заплатит, за все заплатит, а я буду стоять и смотреть, как он корчится в предсмертной агонии.
— И хорошо, что потеряла, — все никак не успокаивалась женщина, — нечего плодить выродков, если от мужа, то сама рада потом будет, что обошлось.
Я молила Бога, чтобы она наконец-то заткнулась, если бы я только могла пошевелиться, вырвала бы этой стерве язык, никогда не отличалась кровожадностью, но сейчас мне хотелось, чтобы она замолчала любой ценой. Услышь этот диалог Олег, вряд ли она ушла бы целой и невредимой, я видела, каким может быть мой муж, а я бы даже останавливать не стала, видимо, во мне что-то сломалось.