Опера вызывали?!
Шрифт:
Вжал газ в пол так резко, что нас обоих прижало к сидениям. Пельмешка даже затихла на пару минут, а потом снова завелась, добавляя к списку моих грехов еще и неумение нормально водить машину.
Я молча перегнулся через сидение и достал оттуда папку, в которой лежала копия материалов дела парнишки. Протянул ее Лилечке и грозно велел:
— Читай!
Она подпрыгнула на сидении, свела бровки к переносице, но папку открыла. Пробежалась глазами, сжала зубы, когда нашла фотографии, и уже другим взглядом посмотрела на меня.
— Аня — моя потерпевшая.
— Предупредить мог? — грустно спросила Лиля.
— Виноват, Лиль, — я на мгновение опустил голову, — прости. Давай поговорим? Приедем домой и поговорим. Не привык я просто отчитываться. Исправлюсь, слово даю.
Я протянул руку и взял ее ладонь в свою. Легонько сжал ледяные пальцы и только в тот момент заметил на ее лице бледность и темные круги под глазами.
Косякнул я знатно, но руку она не отобрала, а это уже почти победа.
Глава 43
Лиля
За пять дней разлуки я успела многое понять. Например, что мы с Громовым не пара!
Я так злилась на себя за слабость. За то, что позволила своему сердцу открыться для него, подпустила так близко, а он…
Поездка с родителями в столицу и смена обстановки позволили немного отвлечься. Я много работала, помогая отцу, но мысли о Гении приходили постоянно. А когда мы приехали на встречу с поставщиками и руководителем оказался представительный мужчина, чем-то похожий на моего опера… В общем, сделка оказалась заключена на самых выгодных для нас с папой условиях. Настолько выгодных, что папа тут же предложил мне место под своим теплым крылышком и даже сказал, что на переговоры будет отправлять меня одну.
Подозреваю, причина была в том, что я достала своим занудством всех, включая папу, который посчитал, что потерял хороших оптовых поставщиков. Но те неожиданно быстро переписали договор на новый, правда, зажав при этом скидку. Но и это было вынесено на обсуждение.
Вместо запланированных трех дней мы потратили пять, но договор был подписан, папа уже заказывал специальную витрину для новых товаров, а я все еще страдала и принципиально не включала телефон.
Я боялась встретиться с тишиной. Панически боялась включить телефон и не обнаружить там ни звонка, ни сообщения от Гения. Вертела мобильный, не решаясь нажать на кнопку и посмотреть правде в глаза.
Мама много раз пыталась со мной поговорить, даже подключила тяжелую артиллерию в лице папы, но я не была готова сознаться родителям в том, что их дочь — глупая дурочка, которая снова влюбилась не в того.
И вот он сидел рядом, уставший, бледный, с темными кругами под глазами и злющий как Оккупант, которого вовремя не покормили. Женя сжимал мою ладонь в своей, другой рукой управляя автомобилем, а я все никак не могла разобраться в собственных
Мысленно я его уже бросила, трижды насмерть расстреляла и закопала в глухом лесу под самым некрасивым кустиком. Чтобы даже там вид его не радовал!
Бросила, но не отпустила, а мои сомнения вновь подняли голову, прокурор в моей голове снова расправил плечи, поверил в себя и возобновил судебный процесс против моих отношений с Гением.
Адвокат робко кивал на папку с материалами дела в моих руках, прокурор решительно отрезал, что Гений мог взять материалы дела специально, учитывая, что имени Евгения в них вообще не фигурировало. Я же словно со стороны смотрела на двоих в своей голове, быстренько поставила себе диагноз — биполярное расстройство, забрала у Жени свою руку и зло выдохнула:
— У тебя была одна попытка!
Громов молитвенно уставился в потолок и простонал:
— Боже, что плохого я тебе сделал?
— Не слушай его, господи, он врун!
— Я не врун, пельмешка, я опер. И меня иногда вызывают на работу ночью, ранним утром и тогда, когда левая пятка Образцова захочет.
— У меня нет претензий к твоей работе, Женя! А вот к тому, что ты ушел к Ане и пять дней не звонил…
— Я пять дней не звонил? — праведно возмутился Громов. — Пельмешка, может, я что путаю, но это ты телефон отключила. Я куда звонить должен был? На твою заколку?!
— На мой мобильный рано утром! Или днем! Телефон я выключила только вечером, когда не дождалась твоего звонка!
— Прости, Цветочек, что мой телефон силой мысли не заряжается!
— Прощаю, — великодушно кивнула я, чем вызвала новый приступ гнева у опера.
Он снова закатил глаза, а я не могла не съехидничать:
— Снова решил с богом пообщаться?
— Да, хочу выяснить, когда закончится твой приступ вредности.
— Никогда! — отрезала я. — Останови машину, я домой хочу!
Гений выдал очень замысловатую тираду, которая могла означать, что он очень негодует по поводу моего последнего заявления и выполнять мои требования не собирается.
— Ну прости, что не написал! Не умею я в серьезные отношения, Лиля!
— Вот именно…
— Не перебивай! — рявкнул он так, что я вжалась в сидение. — Не умею, но стараюсь! Я уже понял, записал и увековечил на подкорке, что уходить молча ночью на два часа нельзя, без уведомления твоего величества в письменном и устном виде! Больше так не буду! Ты тоже отличилась, к слову! Кто подсказал уезжать на пять дней и ни разу не включить телефон?!
— Я виновата? — я округлила глаза и ткнула себя пальцем в грудь. — Я с папой по делам уезжала! А ты с Аней непонятно куда! И это, — я потрясла папкой в воздухе, — лишь косвенные доказательства твоей невиновности! Может, ты специально материалы дела взял, чтобы прикрыться. А на самом деле…
— Продолжай, милая, — так ласково попросил Женя, что я решила промолчать.
Так было безопаснее.
— Не буду, — буркнула я и отвернулась к окну.
— Я уже трижды извинился, тебе мало?