Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 гг.
Шрифт:
Около 12 часов японские корабли встретили более солидный плавающий лед, толщина которого достигала, по японским данным, 45 см. [81]
«Суда двигались среди треска разбиваемого льда. Адмирал Камимура, видя невыгоду дальнейшего движения вперед, изменил курс и вышел в место более тонкого льда; то увеличивая, то уменьшая скорость, суда постепенно подвигались вперед к назначенному для бомбардировки пункту». За 10 минут до открытия огня оба легких крейсера отделились от остальных кораблей и были поставлены для наблюдения за входом в гавань «вне пределов огня береговых батарей».
81
2 «Описание военных действий на море 37-38 гг. Мейдзи», т. 3, стр. 8-9.
Наиболее
Согласно данных этих телеграмм события развертывались следующим образом. Следуя к месту бомбардировки Уссурийским заливом, японская эскадра сначала не приближалась к берегу ближе девяти миль.
Выйдя на створ горы св. Иосифа и Уссурийской батареи, эскадра легла на курс, ведущий к последней, открыв сначала огонь с обоих бортов, по видимому, для прогрева орудийных стволов холостыми зарядами.
82
1 «Русско-японская война», Документы, отд. II, кн. 1, стр. 82-84.
В 13 ч. 35 м., находясь от батареи в расстоянии 45 каб., головной крейсер дал залп из носовых орудий, а затем вся эскадра, повернув параллельно берегу, открыла огонь из орудий левого борта.
Пройдя на север до района бухты Горностай, японцы повернули на обратный галс, не открывая на нем огня. Подойдя вновь к месту начала бомбардировки и повернув на обратный курс, эскадра сделала еще один галс в первоначальном направлении, производя обстрел с более близких расстояний. [83] В 14 ч. 20 м. эскадра прекратила огонь и повернула в море.
83
2 По данным японского историка – в двух милях от берега.
Во время стрельбы неприятельские суда держались вне досягаемости огня группы Петропавловской батареи и мортир Уссурийской батареи № 15, почему орудия этих батарей и не отвечали на огонь японцев. Прямому обстрелу подверглись форты Суворова и Линевича, строящаяся батарея, Басаргинский полуостров и Уссурийская батарея; перекидному огню – вся долина речки Объяснений и бухта Золотой Рог до западной оконечности казарм Сибирского экипажа. Неприятелем было выпущено до 200 снарядов с ничтожным результатом.
В отдельные береговые объекты, расположенные в указанных пределах порта и города, наблюдался ряд попаданий. Многие из японских снарядов не разрывались. Так на территорию одного из объектов попало шесть снарядов, не причинивших повреждений; из них разорвалось – два. В районе одной стройки из пяти попавших разорвался один, ничтожно повредив здание. В госпитальный участок попало четыре, взорвался лишь один снаряд, осколками которого было ранено пять молодых матросов, из которых один серьезно и четверо незначительно. Несколько снарядов упало в восточную часть бухты, где одним снарядом была убита женщина.
Так как русские корабли стояли на якоре в западной половине бухты, до них японские снаряды не долетали вовсе. Не было ни одного попадания ни в один из плавучих объектов.
Приведенные результаты бомбардировки совершенно не соответствуют тем «раскатам грома» (см. ниже), о которых пишет японский историк.
Через 10-15 минут после начала обстрела Владивостока, русские крейсеры приступили к съемке с якоря. Из-за льда выход через пролив Босфор Восточный и минное заграждение в восточных его воротах затянулся. Только в 15 ч. 50 м., т. е. более чем через час после окончания японской бомбардировки, «Россия», «Громобой», «Рюрик» и «Богатырь» вышли в Уссурийский залив. Пройдя о-в Скрыплев, корабли увидели на горизонте лишь дымы неприятельской эскадры, почему преследовать ее не стали и к 17 часам возвратились на рейд. [84]
84
3 Во время выхода через Босфор Восточный на «России» произошел случай, который мог повести к тяжелым последствиям. Носовой надводный минный аппарат, находившийся немногим выше ватерлинии, по пробитии боевой тревоги был заряжен торпедою. Устройство наружной дульной крышки и внутреннего клинкета были таковы,
Среди личного состава отряда такой образ действий Рейценштейна возбудил многочисленные толки и нарекания. Высказывались суждения, что, несмотря на превосходство сил неприятеля, следовало бы рискнуть боем, учитывая близость своей базы.
Еще большее возмущение вызвало следующее хвастливо-лживое донесение командующего русским отрядом:
«В 13 ч. 30 м. неприятель в числе 5-ти судов бомбардировал крепость, два крейсера держались у Аскольда; тотчас с отрядом снялся с якоря; неприятель прекратил бомбардировку, полным ходом взял курс на Майдзуру, гнался за ним. В пять часов вечера повернул обратно во Владивосток».
Ряд других документов рисуют роль Владивостокского отряда в этот день в гораздо более неприглядном виде. Так, командир Владивостокского порта адмирал Гаупт писал наместнику: «Крейсерский отряд вышел в море по окончании бомбардирования почти через час и через три часа возвратился на рейд».
В действительности, в то время, когда русские крейсеры выбрались через заграждение в Уссурийский залив, японцы были уже у о-ва Аскольд. С крейсеров, несмотря на ясную погоду и обычную для зимы во Владивостоке хорошую видимость, не было видно ничего, кроме удаляющихся дымов. Ни о какой погоне не было и речи, тем более, что эскадренная скорость русских крейсеров определялась максимальной скоростью «Рюрика» (в то время 16,5 узлов), а наиболее тихоходный из японцев «Адзума» давал 20 узлов.
Бомбардировка была произведена японцами совершенно безнаказанно, так как они не проникли в сферу действия русских батарей береговой обороны и так как выход русских крейсеров с рейда был сознательно или бессознательно задержан.
Безопасно совершен был японцами и подход к месту стрельбы, хотя для этого им и пришлось пройти не менее 40 миль пути по заливу Петра Великого и Уссурийскому, где глубины моря не превышали 100 метров, то есть были доступны для постановки мин заграждения того времени.
Уверенность в безнаказанности, [85] в смысле отсутствия сопротивления со стороны крепостной артиллерии из-за ее недостаточной дальнобойности, была очевидной для японцев вследствие хорошей постановки разведки. Владивосток со стороны Уссурийского залива был защищен совершенно устарелыми батареями. Это не могло не быть известным японскому командованию.
Сильно прикрашенным является и японское описание бомбардировки Владивостока [86] , где говорится:
85
1 «В день бомбардировки Владивостока 6.3.04, пишет главный артиллерист Владивостокского порта Савицкий, пришлось быть печальным свидетелем полной неподготовленности береговой обороны крепости, имевшей Уссурийский фронт, начиная от мыса Басаргин, мыса Соболь и далее на север совершенно невооруженный, что, в совокупности с бездействием наших крейсеров, дало возможность японской эскадре безнаказанно обстреливать порт и город. После знаменательного для Владивостока 22.2 (ст. ст. – В. Е.) и с наступлением более теплого времени, началась усиленная деятельность вооружения уссурийского фронта в вышеуказанном районе». С этой целью из портового арсенала были переданы в крепость все наличные пушки. Арсенал, за исключением мелких пушек, остался пустым. «После аварии крейсера 1 ранга «Богатырь» с него снято шесть орудий со станками, которые также временно были переданы в крепость …» «Русско-японская война». Документы, отд. IV, кн. 3, вып. 5, стр. 348).
86
2 «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи», т. 3, стр. 9.