Операция «Антитеррор»
Шрифт:
– Никто тебя не затаскает, браток... – Володя хлопнул парня по плечу. – Дело такое. Вот тебе помощник...
И он объяснил ситуацию.
И сразу же побежал к «канарейке», машина развернулась на трамвайных путях, кстати, под носом у очередного трамвая, рискуя повторить судьбу «Лексуса», и помчалась за Сабировой.
– Тебя как зовут? – спросил я у парня.
– Колян.
Лет Коляну под тридцать. Пора бы и отчество свое иногда вспоминать.
– Скажи мне на милость, Колян, на кой хрен простому российскому гражданину твои магнитные стельки нужны? – Это я уже задал вопрос от скуки.
– Что такое акупунктура – знаешь?
Я пожал
– Слышал краем уха...
Не рассказывать же ему, что акупунктурой, точнее – иглоукалыванием, меня ставили на ноги в Камбодже после контузии, когда наша БМП подорвалась на мине.
– Правильно, откуда ментам это знать... Так вот, у человека наиболее активные точки, отвечающие за жизнедеятельность всех органов тела, находятся на конечностях, – быстро затараторил он заученный наизусть текст, словно боялся на секунду остановиться и от этой остановки сбиться с непонимаемой им самим мысли. – На руках и на ногах. На руки-то стельки не приспособишь, руками иногда шевелить приходится, а в обувь такую стельку вставил – и все точки активизируются, значительно возрастает кровообмен внутренних органов, включаются в работу нервные окончания. Более того, если ты болен, опять же это помогает, потому что идет постоянный лечебный процесс. Купи, не пожалеешь... А...
Он просто упрашивал и молил, потому что других покупателей на ближайшем горизонте не предвиделось.
Я купил, чтобы задобрить парня. Кроме того, я вообще к акупунктуре отношусь довольно серьезно. Тогда, в москитовом аду в Камбодже, меня ведь и правда подняли на ноги довольно быстро.
Но стоять с продавцом мне было скучно – это все равно что наблюдать за шахматной партией долгодумающих гроссмейстеров, не зная даже простейших ходов, – и я решил прогуляться по импровизированному базарчику, полюбопытствовать, чем народ торгует. Заодно вспомнил, что мне предстоит командировка в отдаленный и, возможно, не совсем благоустроенный район России, и я купил себе две пары шерстяных носков домашней вязки. В зимнем воинском быту шерстяные носки – первое дело. Прогулялся вдоль рядов еще пару раз и купил себе варежки, потому что в перчатках при хорошем морозе пальцы мерзнут. Это я еще по афганским горам помню. Ночь на высоком перевале зимой – и к утру пальцы не шевелятся.
Экипировавшись, я вернулся к продавцу магнитных стелек. И как раз вовремя, потому что где-то на горизонте замаячила своим желтым цветом ментовская «канарейка».
Машина остановилась прямо у перехода. Первым вышел Володя, открыл заднюю дверцу и выпустил Марину Николаевну. Сначала я подумал, что это совсем другая женщина. Так преобразила ее косметика. Даже симпатичной она мне показалась. И я повернулся вполоборота, чтобы она нечаянно меня не заметила и не узнала. Расстояние-то всего метров пятнадцать. Но следить и так продолжал. Следом выбрался оператор с видеокамерой.
– Колян, смотри в оба, – сказал я поклоннику акупунктуры. – За каждым ее шагом. Сейчас она будет показывать, где она стояла, где «голосовала». Ты должен вспомнить, как все было в действительности. Потом, если что-то не совпадет, нарисуешь мне схему. Я тебе за это бутылку поставлю.
После такой стимуляции парень в понуканиях больше не нуждался – и без того смотрел с напряжением. И даже физиономией от усердия сильнее покраснел. Так старался все увидеть и сопоставить.
Сабирова передвигалась неуверенно. Очевидно, у нее кружилась голова. При сотрясении мозга это естественно. Кроме того, несколько последних дней она почти не покидала квартиру –
Она показывала. Володя почти к ее носу подсовывал микрофон, записывая комментарий. Оператор снимал неуверенные движения женской руки.
– А где... – начал Колян, но я остановил его поднятой рукой. У меня в кармане сотовик заголосил.
– Толстов. Слушаю.
– Частный сыщик, ты с Володей работаешь? – сразу почему-то агрессивным тоном начал разговор Асафьев.
– Да.
– А Сабирову привезли?
– Да.
– Наша бригада прослушивания в машине осталась. Около ее дома. Поскольку следить за объектом стал капитан. А у нее в квартире что-то непотребное происходит. Кроме капитана, она ни с кем не разговаривала. Следовательно, никто к ней не приходил. А сейчас ребята позвонили – по всей квартире такой грохот стоит, словно там пустыми консервными банками в хоккей играют. Такой шум, что им пришлось наушники снять. Будто по ушам моим слухачам специально хлопают. Надо как-то проверить...
– Понял. Импровизирую на лету... – взял я инициативу в свои руки. И нажал клавишу отбоя.
– Слушай... – начал опять Колян.
– Капитану расскажешь. Обстоятельства переменились. Я с ней постараюсь уехать. Капитана я сейчас отошлю на базар, а объект возьму в свою машину. Как только отъеду, капитан к тебе подойдет.
Я видел, что Володя уже заканчивает с Мариной Николаевной короткий следственный эксперимент и собирается уезжать. Надо было торопиться. И я для наглядности достал из кармана свои покупки, сделав вид, что именно за ними сюда и приходил.
– Привет, Володя, – не дал я ему посадить Сабирову в машину. – Слушай, там на базаре драка большая и ни одного мента рядом. Поубивают мужики друг друга...
Он посмотрел на меня с недоумением.
– Мне свидетельницу надо до дома отвезти. Она плохо себя чувствует... – попытался он по ментовской привычке сбросить с плеч лишний груз, но по глазам я догадался, что он начал уже просыпаться и понимать ситуацию.
Я обернулся к Сабировой.
– О! Здравствуйте, Марина Николаевна, – сказал я настолько обрадованно, что в самом деле чуть от этого не обрадовался. – А я сразу и не узнал вас. Это все по этому же делу?
– Да, – она-то меня узнала, но ответно обрадоваться почему-то не поспешила. Серьезная особа. А скорее просто больная.
– Я на машине, – показал я на «тройку». – Я отвезу...
– Я могу и трамваем... – попыталась было она проявить библиотекарскую скромность.
– Ну, что вы, – возмутился я. – Мне это не трудно. К тому же по пути.
Я взял ее под руку и стремительно потащил к своей машине. Володя только посмотрел нам вслед, ничего не понимая.
– Мне еще в магазин надо зайти...
– И в магазин заедем. Позвольте уж поухаживать в извинение за недавнее беспокойство.
И я раскрыл дверцу, приглашая ее сесть с возможными удобствами. Машина хоть и старенькая, но все же не ментовский раздолбанный «уазик». А когда отъехал, то заботливо посмотрел влево перед тем, как развернуться. Трамвая близко не было. А Марина Николаевна не посмотрела. И зря. На своих ошибках только дураки учатся. На ее месте любой другой начал бы на каждый трамвай из каждой машины оглядываться. Хотя, наверное, не при сотрясении мозга. Насколько я знаю зачатки медицины, при сотрясении мозга вообще больно смотреть в сторону.