Операция 'Б'
Шрифт:
– Подходим к Берлину!
– повеселел Хохлов, радуясь, что так удачно Преображенский преодолел заградительную зону, выставленную немецкой противовоздушной обороной на подступах к своей столице.
– Поточнее бы теперь, Петр Ильич,- попросил Преображенский.- Ни одна бомба не должна лечь в стороне от цели.
– Да уж постараюсь, командир!..
Цель флагманскому ДБ-3, как и раньше, предназначалась особо важная правительственный квартал с резиденцией Гитлера. Задание Сталина Преображенский обязан был выполнить, хотя рассчитывать на какой-либо даже малозначимый успех едва ли возможно. Слишком сложны условия для бомбардировки, ведь фактически бомбометание по резиденции Гитлера производится вслепую. Прежние бомбардировки правительственного квартала, скорее всего, результатов никаких не дали. Может быть, повезет сегодня, и ФАБ-500 взорвется среди зданий?
– Под нами Берлин!
– весело, с задором сообщил Хохлов и неожиданно пропел частушку, которую артистки Валентина Телегина и Вера Богданова исполнили для летчиков на праздничном концерте в День Воздушного Флота:
Гитлер стонет на постели,
Не дает заснуть кошмар.
Преображенский над Берлином
Мощный надо ждать удар!
– Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела!- усмехнулся Преображенский.
– Не съест, командир. Подавится. Моим ключом-талисманом подавится.
– Значит, на месте волшебный ключ?
– А как же? Он без меня никуда. Вернее, я без него...
Преображенский беззвучно засмеялся:
– Тогда успех нам обеспечен.
Последние минуты до подхода к цели. Теперь уже не до шуток, напряжение растет. Хохлов весь внимание, от него одного зависел вывод ДБ-3 точно на цель. Преображенский мгновенно выполнял передаваемые им коррективы; сейчас строжайше надо выдержать рассчитанные штурманом курс, скорость и высоту полета.
– Боевой!
– Есть боевой!
– Так держать!
Полминуты боевого курса, невольно хочется не шевелиться, затаить дыхание, словно от этого бомбы точнее лягут на цель.
– Цель!
– донесся строгий голос Хохлова, и бомбардировщик вздрогнул, подпрыгнул вверх, освободившись от тяжелого груза. Одна ФАБ-500 и четыре ЗАБ-50 понеслись к скрытой темнотой земле.
Еще сорок секунд напряженного ожидания, и вздох облегчения невольно вырвался из груди каждого члена экипажа.
– Есть цель! Есть!
– крикнул Хохлов, увидев на черной земле пять оранжевых точек-взрывов.- Командир, Евгений Николаевич, можно ложиться и на обратный курс...
Приятное чувство радости, гордости и полного удовлетворения охватило Преображенского. Боевое задание выполнено, это главное, а уж до аэродрома Кагул теперь они обязаны дойти, хотя их дальний бомбардировщик и будет еще подстерегать опасность.
Утро наступило тревожное и хмурое. Небо заволокли облака. Капитан Каспин сообщил, что облака висят в тысяче метров от земли, это пока не мешает посадке, но потом облачность может снизиться. Возможен и дождь, так как с Северного Ледовитого океана идет антициклон. Тогда садиться будет гораздо труднее.
Комаров поднял в воздух "чайки" и послал их навстречу дальним бомбардировщикам. Примерно через сорок минут по радио был получен сигнал: ДБ-3 возвращаются. Комаров и Поляков поспешили на старт, там уже находился старший инженер Баранов.
Первое звено возвратилось без машины лейтенанта Мильгунова. Едва останавливались моторы, экипажи с трудом вываливались из кабины и ложились прямо на сырую землю. Так выматывали их эти полеты. Людей подбирала санитарная машина и увозила на отдых.
– Задержался где-то, прилетит,- высказался Поляков.- Мильгунов опытный летчик.
Слова военкома не успокоили Комарова, но возражать он не стал. Действительно, время еще есть, может, опять на одном моторе прилетит летчик, как позапрошлый раз.
Во втором звене также не хватало одного самолета.
– Кого еще нет?
– спросил подошедший Преображенский.
– В первом звене - лейтенанта Мильгунова, а во втором - лейтенанта Юрина,доложил Комаров.
– Подождем. Еще не все потеряно...
Донесся знакомый протяжный звук моторов самолета.
– Вон, вон, летит один!
– указал рукой направление Поляков.
Бомбардировщик летел очень низко. Едва перевалив через лес, он пошел на посадку прямо на травянистое поле.
– Шасси не выпускается!
– заметил Баранов.
Бомбардировщик коснулся земли фюзеляжем и заскользил по траве. Хвост его вдруг задрался вверх, словно ДБ-3 сделал стойку, и потом снова лег на землю. Баранов и Поляков на машине поехали к месту посадки. Вернулись они с экипажем лейтенанта Юрина.
– Ничего страшного с машиной не произошло, товарищ полковник,- доложил Баранов.- Погнулись лишь винты...
А дальнего бомбардировщика лейтенанта Мильгунова все не было. Люди на старте стояли молча, не глядя друг другу в глаза.
Никому первому не хотелось сказать, что Мильгунов не прилетит, что ждать уже бесполезно. В душе у каждого еще тлела слабая надежда на благополучное возвращение экипажа. Еще полчаса... Еще двадцать минут... Последние десять минут... Надежда погасла.
Комаров, пожалуй, по праву считал себя самым несчастливым в авиагруппе особого назначения, так как ему, как начальнику штаба, приходилось первому официально фиксировать потери личного состава. А это так тяжело и тягостно, что после ходишь сам не свой.
"05.09.41. ДБ-3 No 391114. Мильгунов, лейтенант - летчик. Чубатенко, лейтенант - штурман. Кулешов, мл. сержант - стрелок-радист.
Самолет не возвратился с боевого задания (бомбоудар по г. Берлин). Судьба экипажа и самолета неизвестна".
Из сообщений центральных газет:
"В ночь на 5 сентября советские самолеты совершили налет на Берлин и сбросили на военные и промышленные объекты зажигательные и фугасные бомбы. В Берлине наблюдались пожары и взрывы.
Все наши самолеты вернулись на свои базы, за исключением одного самолета, который разыскивается".