Операция "Бешеные лошади"
Шрифт:
— Потому, видать никто до сих пор тебе ничего и не сказал.
— А ты?
— И я тебе ничего не говорил, — угрюмо буркнул землемер, отводя взгляд. — Мне ещё здесь жить и жить, в отличие от вас. Вас не сегодя, завтра сожрут и прогонят. А мне здесь ещё жить, — как-то устало и неохотно повторил он. — И ссориться с Головой мне не с руки.
— С Головой, говоришь? — медленно проговорил Сидор и замер, потрясённый неожиданно пришедшей в голову мыслью.
— "А ведь проблемы у нас начались сразу, как только я отказал в аренде сектантам. На
— Опаньки!"
— Ну и сколько же, по твоему, мне компенсируют с случае чего затраты по освоению этих земель? — рассеянно, совсем невпопад переспросил он.
— Да нисколько, — мрачный землемер удивлённо покосился на него. — Забыл что-ли, кто тебе их расчищал? Напоминаю ещё раз — курсантики! Нахаляву! И все в городе это прекрасно помнят, между прочим. Так что на компенсацию собственных трудов можешь не рассчитывать.
— По этой же поляне, — кивнул он себе за спину, — той, что вырубили недавно твои бондари, про компенсацию вообще забудь. Откажешься взять в аренду — штраф за незаконный поруб в пределах засечной черты, в размере полутора тысяч золотых заплатишь.
— Вот так-то, — криво усмехнулся он. — Выбора то у тебя особо и нет.
— Так что, решишь оставить земли у себя, не спеши кого-нибудь сразу нанимать.
— О! — землемер повернулся на звук еле слышимых шагов, донёсшихся из предутреннего тумана. — Кажись, мои идут.
— Ну всё! Лекция по корпоративной безопасности кончилась, а дальше ты уж сам как-нибудь.
Скупо поздоровавшись, подошедшие геодезисты молча принялись устраиваться вокруг костра, собираясь вместе с ними терпеливо ожидать рассвета.
Сидя рядом с ними, Сидор упорно, снова и снова возвращался мыслями к этому делу, раз за разом по новой обдумывая его.
Машу с Корнеем и Димона, ввиду их отсутствия в городе и не спешности этого дела, Сидор решил вчера не ставить в известность о случившейся беде. Тем более, что ничего исправить уже было невозможно, а впереди у них ещё было несколько свободных дней на принятие решений.
Поэтому, Сидор, как ему ни хотелось поделиться проблемами с друзьями, решил всё же отложить на потом "радостную" весть, которой прошлым вечером его порадовали в Совете.
— "С-суки! — раз за разом возвращалась к нему одна и та же мысль. — Как же нас изящно подставили. Твари!
— И как же ловко всё представлено, — снова подивился он про себя.
— Не нравится?
— Думал будет легко? Три раза — Ха! Ха! Ха!"
С такими мерзкими мыслями, он сейчас и ожидал встречу со своими новоявленными арендаторами, с гудящей от недосыпу головой, и злой, как чёрт.
И глядя на то, как сидящие рядом с ним землемеры, молча, неприязненно косятся в его сторону, словно он был прокажённый, Сидор начал понимать, что слова Ивана об "особом" к ним отношении горожан имеют под собой вполне реальную, зримую почву.
Однако ждать долго не пришлось, и буквально через несколько минут после землемеров на поляну подошли бондари.
Глядя удивлённо на сидящих возле их костра людей, они вежливо поинтересовались чем обязаны, и тут Иван Очередько вывалил на них сногшибательную весть.
Сидя на бревне у костра, глядя как постепенно вытягиваются от растерянности их лица, Сидор со стыдом, неожиданно для себя испытывал чувство мелкой, мстительной радости, по новой слушая неспешный, обстоятельный рассказ землемера.
Следующие полчаса землемер сухим, казённым голосом зачитывал им все постановления городского Совета по их делу и детально, в мельчайших подробностях, разъяснял все обстоятельства, вытекающие из их положения и деятельности за прошедшую зиму.
И реакция потрясённых не менее него мужиков была вполне предсказуема.
— Значит, ты хочешь нам сказать, что всё что мы за зиму наработали теперь его? — обращаясь к землемеру хмуро заметил Лысый.
Глядя прямо перед собой прямым, остановившимся взглядом, он казалось окаменел, молча слушая выносимый им приговор.
Это был всё тот же, самый из них скандальный и лично для Сидора самый неприятный тип, с которым ему за последнее время пришлось не раз схлестнуться по делам, настаивая на своём мнении. И от которого он теперь ждал основных неприятностей в предстоящем непростом разговоре.
— Нет, — хмуро глядя на мрачных мужиков нехотя бросил землемер, сворачивая в трубочку только что прочитанные бумаги. — Не его, а города. Пока он сам арендатор, а вы арендуете у него землю, вы работаете на него, и все участки, которые вы вырубаете, принадлежат уже не ему, а городу. Пока он их или не выкупит в собственность, или не заплатит штраф и бросит, оставив вашу вырубу в собственности города.
— В любом случае вам ничего не достанется. Вы вне игры.
— И чтобы вы сейчас не говорили, как бы не возмущались, это ничего не изменит. Есть постановление Совета по этому делу. Он является арендатором земель у города, а вы являетесь арендаторами у него. И покуда он не выкупит эту землю и не переведёт её в разряд своих личных земель, положение дел не изменится.
— На сегодняшний день положение именно такое, — сухим, казённым голосом проговорил он.
— И сколько бы вы не увеличивали площади вырубки, вы тем самым только увеличиваете площади арендованных им земель, за которые придётся расплачиваться не вам, а ему.
— И на сколько же он влетел? — кивая на стоящего рядом Сидора хмуро уточнил кто-то из мужиков вопрос, который буквально висел в воздухе.
— За ваши сто десятин ему придётся выложить четыреста пятьдесят тысяч золотых, — хмуро уточнил землемер. — Если он вздумает выкупать эту землю у города, поскольку у него право первой руки. Если же он просто откажется от этого участка, то значительно меньше — только штраф в размере полутора тысяч за незаконный поруб в южной засечной черте города. По сто пятьдесят золотых за десятину. Если конечно по итогам обмеров не насчитаем больше, — кивнул он на вырубку у себя за спиной.