Операция «Бременские музыканты»
Шрифт:
— Эй, ты живой?..
Ванечка совсем неожиданно легко вскочил, поднял барабан и опустил его на голову растерявшегося Капитана.
«Бум!» — треснуло в воздухе.
— Так его! — зашумели музыканты.
Если бы не речка, то Капитану досталось бы не только от Ванечки. А тот, подбадриваемый товарищами, совсем расхрабрился, наступая на Капитана:
— Я тебе покажу, медуза колючая. Я тебе сворочу скулу на два румба вправо…
Флейта оглянулся на Альку и сжал кулаки.
— Слушай, Соловей! — крикнул он товарищу. — А ведь эти типы тоже продались продавцу за леденцы на палочках… Это одна шайка-лейка!..
Соловей по-бычьи наклонил голову и стал надвигаться на звеньевого «Лесных братьев».
Было видно, что силы неравны.
— Смывайся, пацаны! — крикнул Алька и бросился в прибрежные кусты. «Лесные братья» старались не отставать от Альки. Но и музыканты не теряли времени зря. Они окружали тальник.
Вдруг Алька, бежавший впереди, исчез из вида.
— Будто испарился, — прошептал Санька. Он сделал несколько шагов и полетел в яму.
Через секунду-вторую Санька разглядел Альку.
— Думал, в ад попал, — тихо сказал тот. — Все руки-ноги обожгло.
Голоса музыкантов раздавались где-то неподалеку.
— Пацаны, лезь в крапиву! — приказал звеньевой.
«Лесные братья» нырнули в яму и затаились.
— В такую крапиву и врагу своему не пожелал бы попасть, — донесся до мальчишек голос Соловья.
«Лесные братья» тяжело вздохнули.
Глава 8, в которой идёт речь о дальнейших похождениях Капитана
Бабушка сказала, что Севка здорово подрос, и радовалась, что, кажется, немного поумнел. И дружки у Севки подходящие — обходительные. Особенно, который толще. Есть правильная пословица: «С кем поведешься, от того и наберешься». Вот сдружился с хорошими ребятами — и сам стал лучше. Только бабушка скажет деду, чтобы он не заставлял гостей работать. Пусть отдыхают на здоровье. На то оно и детство.
Севка промолчал. «Лесные братья», наевшись до отвала, уснули. Хлопнула калитка, бабушка вышла в сенцы.
— Господи, — сказала она, пятясь в комнату. — Или почудилось, или что. Взглянула в щелку, а на крыльце стоит сатана-сатаной. Рубаха полосатая, пиджачишко разодратый, одна нога босая. И глаза разные. Стоит и зубами клацает…
В дверь постучали. Бабушка отдернула краешек занавески и через форточку спросила:
— Что надо-то, православный? Нету дома старика. Иди с богом, откуда пришел…
— Мне Севку, — ответил православный голосом Капитана. Пальцами босой ноги он сковыривал грязь с оставшегося ботинка. Севка молча смотрел на него.
— Не узнаешь? — робко спросил Капитан, взглянув на товарища здоровым глазом… — Это же я, Игорь…
— Так я тебе и поверю…
Капитан обиделся:
— Я же к тебе как к другу…
От толстого барабанщика он кое-как убежал и спрятался в кустах. Потом задами добрался до школы, заглянул в окно. В классе сидели музыканты и жевали колбасу. Капитану пришлось удирать через чей-то огород. На него налетела собака. Под руками ничего подходящего не оказалось, и он сдернул ботинок и бросил им в пса. А все остальное — Ванечкина работа…
— Разрисовал он тебя умело, — сказал Севка.
На крыльцо вышли звеньевой и Добавочка. Их разбудила бабушка.
— Привет, Красавчик! — сказал Алька. — Знаменитый мореход. Эх ты, хвастун несчастный!
— Есть предложение для симметрии подправить ему второе око, — добавил Петька. — Разве за такое можно прощать? Ведь договорились жить по правде, а он каждый день заливал, что чуть ли не вокруг света прошел. Сам же не только лодкой управлять, но и плавать не умеет. Капитан Врунгель!
— Верно. Врунгель! Хорошо, что «Вездеход» затонул на мели. Иначе бы беды не миновать. Нет, надо ему еще всыпать.
— Всыпать, пожалуй, не надо, — сказал звеньевой. — И без того хорош. А о наказании подумаем…
Севке пришлось попросить у бабушки одежду для Капитана. Та открыла сундук.
— Дедова одежда. Велика будет, да другой нету. А варнаку этому велите вымыться…
Севка повел Капитана Врунгеля к колодцу, сдернул с него рванье и вылил ушат холодной воды.
Дедовы брюки Игорю были велики, но бабушка пришила лямки, и Капитан перекинул их крест-накрест. Так матросы когда-то носили пулеметные ленты. Штанины бабушка подогнула и прихватила нитками.
— Не до форсу. А ходить можно, — сказала она.
Капитана смущали лямки — они ему напоминали не матроса, а дошкольника. Но бабушка успокоила Игоря. Она подала дедушкину рубашку и велела надеть поверх лямок. Рубашка свисала чуть ли не до колен. Бабушка извлекла из сундука шелковый плетеный пояс с разноцветными кисточками, сделала на рубашке сборки и перехватила их пояском.
Капитан Врунгель теперь смахивал на клоуна. Но ему приходилось мириться, потому что драный моряцкий костюм уже отмокал в корыте. Бабушка достала с полки пузырек со свинцовой примочкой и принялась колдовать над глазом.
— Будто конь копытом припечатал, — вздыхала она.
Капитан только сопел и молчал. В животе у него жалобно урчало. Иногда он посматривал единственным глазом на тарелку с творогом и глотал слюнки.
— Не егози, варнак. Вот наложу повязку и накормлю.