Операция «Бременские музыканты»
Шрифт:
Маняшка кивнула.
— Вы нам хорошо помогаете, — сказала она. — И на утиной ферме, и на капусте.
Петька вышел на улицу, пряча глаза от наивной девчонки, которая, не подозревая его в недавних намерениях, пригласила:
— Хочешь, сходим на утиную ферму? Вот где красотища… Там, может, триста, может, пятьсот» уток…
Петьке теперь все равно. В школу он больше не торопился. Да и не лишне, конечно, посмотреть на эту таинственную утячью ферму.
— А там людей много? — на всякий случай спросил Петька, потому что ему не очень хотелось встречаться с Васькой.
— Сейчас ушли. И Васька, и вожатая Клара Сергеевна, и все-все…
«Самый подходящий момент побывать около этого утячьего гнезда, — подумал Петька. — Потом пацанам все расскажу. Может, зря мы и рвались туда, может, там и интересного ничего нет… Расскажу, и пацаны, может, простят меня».
Около своего дома Маняшка остановилась.
— Я сейчас, — сказала она.
Вернулась девчонка надутая, с зареванным лицом.
— Вот, — сунула она Петьке, большой мякиш хлеба. — А меня мама не пускает…
Дорогу к утячьей ферме Петька приблизительно знал с Маняшкиных слов. Ферма совсем рядом, за березовой рощей, на берегу озера… Он вышел из деревни и неторопливо зашагал по проселочной дороге. Грустно было Петьке. Он незаметно проглотил душистый мякиш: и голод стал мучить еще сильнее.
Он миновал березовый перелесок и вышел на луговину, там и сям заросшую тальником. Приглядевшись, Петька заметил неподалеку плетеный навес, покрытое лопухами лилий и ряской озерце. Только загадочных уток он так и не увидел. Зато услышал пронзительный свист и съежился, затаившись за кустом. Теперь свист повторился в другом, потом — в третьем месте. Петька на всякий случай присел в траву.
— Колян! Ты тревогу поднял? — донеслось до него. — Опять ворона?
— Хуже. Какой-то вроде подозрительный промелькнул и сразу скрылся, — ответил Колян.
— Может, Васька нашу бдительность проверяет? Или тебе почудилось…
— Не-е, — неуверенно протянул Колян. — Подозрительный…
— Тогда давай пульнем по кустам из рогаток, — предложил товарищ Коляна.
Петька лег на землю, боясь пошевельнуться. Хватит с него приключений. И зачем только он потащился в это Утячье гнездо? Нужно-то оно ему…
По кусту забарабанили мелкие камешки — стреляли из рогаток.
— Почудилось, — твердо решил товарищ Коляна. — Побереги пули. Может, вороны нагрянут…
Колян сопел где-то совсем неподалеку от Петьки.
— Не почудилось. Подозрительный. Васька что говорил: вороны-воронами, а от лесных бродяг и музыкантов беречь утят особо…
Петьке показалось, что Колян вот-вот наступит на него. И Добавочка не выдержал, пополз, осторожно раздвигая высокую траву. Под ним что-то зачмокало, одна рука сорвалась с кочки и погрузилась в теплое месиво. Петька сделал отчаянный рывок и почти по пояс очутился в воде, сплошь покрытой болотной ряской.
— Говорил, не почудилось! — услышал он над собой торжествующий голос Коляна. — А ну, поднимайся!
Над Петькой стояли трое мальчишек. Добавочка смахнул с лица скользкую зелень и встал, по колено увязнув в тине.
— На утят охотился? — ехидно спросил товарищ Коляна. Петька затряс головой, разбрызгивая вокруг ржавую болотную воду.
— Темни, — усмехнулся Колян. — Смотрите, все штаны в перьях. Признавайся, сколько утят задавил?
— Не давил. Я их даже не видел.
— Поведем к Ваське. Он разберется…
Петьку конвоировали двое. Третий, Колян, остался охранять лагерь.
— По-моему, этот утятник из музыкантов, — сказал один из охранников. — Который на заслонке играл…
— Кажись, тот чуток потолще был, — возразил другой…
Петька молчал.
Не стал оправдываться он и перед Васькой. Тот презрительно осмотрел Петьку с ног до головы и спросил:
— В курятник, что ли, лазил? Курощуп трусливый. Смотреть на таких противно…
Он привел Добавочку в школьную ограду и сказал Кларе Сергеевне:
— Заберите этого утятника!
Отряд сидел за столом. Ароматно пахло борщом со сметаной. Петька, переступая с ноги на ногу, смотрел в землю. С его одежды все еще стекала болотная жижа. Клара Сергеевна зачерпнула из миски половник наваристого борща, поставила чашку на чурбак, стоявший в отдалении от стола, и тихо сказала:
— Умывайся да садись ешь, горе-повар.
Но кусок застревал в горле. Пожалуй, первый раз в жизни Петька ел без аппетита.
Уже под вечер он вернулся с речки, где стирал одежду, и вошел в класс. Мальчишки о чем-то весело разговаривали. При появлении Петьки они замолкли. Добавочка тихонько лег на свой матрац. Он даже не обиделся бы, пожалуй, на взбучку, но все словно набрали воды в рот. Они просто не хотели замечать Петьку. Он для них перестал существовать. Это больше всего угнетало повара. Петька чувствовал себя совершенно чужим среди недавних приятелей. И ему хотелось заплакать, во всем признаться, заверить ребят, что теперь с ним, Петькой, ничего подобного не случится. Едва сдерживая слезы, он начал:
— Ребята, честное слово, я…
— И он еще дает честное слово, — возмутился Алька. — Как будто не договаривались жить по правде. Пойдемте, пацаны, в другой класс. Не хочу я с этим…
Мальчишки молча забрали матрацы и вышли. Петька остался один. Он уткнулся в подушку и заплакал. Петька понимал, что кругом виноват сам, но от этого легче не становилось.
Он вздрогнул, почувствовав на плече чью-то теплую ладонь.
— А ты поплачь, поплачь, Петя, — услышал голос Клары Сергеевны. — Я когда была поменьше, тоже что-нибудь натворю — и поплачу ночью. И легче становится. А потом будто по-новому начинала жить…