Операция «Дельфин»
Шрифт:
Яковлева мало волновало появление японских разведывательных самолетов. С целью ввести всех в заблуждение он до последнего момента шел курсом, заставляющим любого наблюдателя предположить, что его конечная цель – северная часть Марианских островов, и, лишь достигнув Магелланова пролива, приказал начать срочное погружение и идти дальше в подводном положении.
Здесь флотилия разделилась. Корабль радиоэлектронной разведки типа «Приморье» двинулся к хребту Маркуса-Неккера. Плавучая база подводных лодок типа «Утра» повернула в направлении Маршалловых островов и неуклонно следовала к пользующимся печальной славой атоллам Бикини и Эниветок – проведенные там американцами испытания ядерного оружия навсегда превратили их в мертвую землю.
Яковлев же, в распоряжении которого остались три подводные лодки, взял курс на атолл Уэйк. Он еще раз взял на борт максимально возможное количество съестных припасов, свежей воды и всего того, что необходимо для пребывания под водой в течение многих недель. Ранее Яковлев устроил нечто вроде генеральной репетиции и провел вместе с экипажем подводных лодок типа «Дельта II» и «Чарли» 121 день под водой. И все это время они интенсивно тренировались, обучаясь тому, как надлежит – в подводном положении – обеспечить снабжение маленькой увертливой, как терьер, и столь же агрессивной подводной лодки класса «Виктор». Источниками энергии на всех трех подводных лодках служили атомные реакторы. Кроме того, они были снабжены установками для регенерации воздуха новейшей конструкции. Их разработку русские сумели сохранить в тайне от Запада.
Похожие на гигантских рыб, подводные лодки бесшумно скользили на 250-метровой глубине, приближаясь к атоллу Уэйк. У входа в объявленный американцами запретной зоной район мореплавания Яковлев приказал выключить двигатели и лечь в свободный дрейф. [19] В чреве «Дельты II» и «Чарли» ждали выброса в море сверхмалые подводные лодки с экипажами из двух человек. Из-за этих, используемых исключительно в разведывательных целях крошечных лодок, чьи моторы практически не вызывали шума, было решено не брать на борт торпеды. Торпедное вооружение оставили только на подводной лодке класса «Виктор», но зато это были торпеды усовершенствованной конструкции. Таким смертоносным оружием располагал только Советский Союз, далеко опередивший американцев. Даже торпеда «Тигровая акула», которой они так гордились, по сравнению с ними устарела.
19
В данном случае сделать так, чтобы судно оставалось почти неподвижным.
В последний раз Яковлев выходил на связь девять дней тому назад и с тех пор не имел никаких контактов с внешним миром. Он приказал всплыть на перископную глубину, выставить радиоантенну и ночью вызвал базу в Петропавловске-Камчатском. Правда, адмирал Прасолов не располагал какой-либо новой информацией. Переброска подкреплений на Уэйк, видимо, закончилась, но там по-прежнему идут широкомасштабные строительные работы. У русских создалось впечатление, что Уэйк собираются превратить в одну из главных баз ВМС США, то есть сделать из него второй Пёрл-Харбор или Мидуэй. Однако на сделанных со спутников фотографиях изображены огромные бетонные блоки, назначение которых совершенно непонятно. «Если это ангары для подводных лодок, – говорилось в поступившей от Прасолова радиограмме, – то совсем ни к чему так тщательно скрывать это. Во время войны немцы уже строили такого рода ангары в Нормандии. Пока смысл всего происходящего нам неясен».
«Мы разберемся, товарищ адмирал, – как обычно, несколько надменно ответил Яковлев. – Наши „щуки“ в боевой готовности». «Щуками» он называл сверхмалые подводные лодки.
Все, что Прасолов мог сказать, он сказал. Мощная антенна толщиной с крепкую мужскую руку медленно поползла вниз и исчезла под водой. Флотилия Яковлева снова перешла на режим радиомолчания.
На протяжении шести дней он, разумеется, по-прежнему в подводном положении, непрерывно отрабатывал спуск на воду и подъем на борт своих «щук» до тех пор, пока члены экипажей не начали просто в обморок падать от усталости. «Мы обязаны быть лучше всех, товарищи, – сказал он своим в конец измученным, смотревшим на него глубоко запавшими глазами матросам. – Выжить могут только наилучшие, ибо они на какую-то долю секунды успевают опередить соперника. Это как в спорте, как в беге на 100 метров: побеждает тот, кто успевает преодолеть дистанцию не за 10, а за 9,99 секунды! Вот на эту сотую долю секунды мы и должны опережать американцев».
Тем временем с военно-морской базы на входившем в группу Маршалловых островов атолле Кваджалейн на Уэйк поступило сообщение о том, что севернее атолла Эниветок обнаружена советская плавучая база подводных лодок. По долгу службы русским сразу же указали на то, что в здешних водах очень сильная радиация, но те лишь коротко ответили, что после 1946 года, и особенно после 1 ноября 1952 года, когда здесь были проведены первые испытания водородной бомбы, им это хорошо известно.
Плавучая база подводных лодок практически кружила на одном месте, словно советские подводные лодки проводили свои маневры здесь вдали от Уэйка.
Адмирала Крауна эта информация не особенно встревожила. И все же он приказал создать вокруг Уэйка противолодочный рубеж и направил свои корабли к границе запретной зоны. Вертолеты-разведчики непрерывно облетали весь этот участок, шесть подводных лодок рыскали вдоль и поперек по всей акватории, гидроакустики замерли в напряжении, готовясь уловить в глубинах океана любой подозрительный шум.
Таким образом, хитрый маневр Яковлева до некоторой степени удался. Американцы решили, что советские подводные корабли крейсируют у Маршалловых островов. Поэтому когда корабль радиоэлектронной разведки класса «Приморье» объявился близ запретной зоны, явно провоцируя американцев на ответные действия, то конечно же в небе над ним тут же появились вертолеты и истребители-перехватчики, пару раз мимо проплыл фрегат, но никому даже в голову не могло прийти, что Советы хотят скрыть свои подлинные намерения и поэтому прибегли к демонстрации силы.
На Пёрл-Харборе также отметили появление советского корабля радиоэлектронной разведки. Собственно говоря, никаких протестов там это событие не вызвало: в конце концов, Мировой океан – не территориальные воды Америки. Но на Уэйке Краун был до глубины души возмущен наглостью Советов. Подумать только, плавают как ни в чем не бывало прямо у него под носом!
Масла в огонь подлило сообщение о том, что батальон «Лорды моря» покинул Сан-Диего и направляется в северную часть Тихого океана. Они сделают остановки в Гонолулу и на островах Джонстона, а затем прямиком направятся к Уэйку.
– Придется нам перестраиваться, Том, – мрачно сказал Краун командиру отряда морской пехоты особого назначения «П-А» полковнику Томасу Хэллу, единственному своему другу в этом богом забытом месте. Хэлл обладал даром внимательно слушать и не обижаться на Крауна, если у того случались приступы гнева. – Дельфины вскоре прибудут сюда и отведут вам и вашим боевым пловцам унизительную роль подводных клоунов. Вы знаете Ронни?
– Нет, сэр.
– У него так развит интеллект, что по сравнению с ним вы – полный идиот, Том! А если дельфин Джон, пардон, командир шестой роты, пискнет пару раз, вам останется лишь процитировать Шекспира: «И все же, друг мой, вы дурак и на всю жизнь останетесь им». Вот до чего мы дошли!
– Давайте подождем, сэр, – как всегда, очень вежливо ответил полковник Хэлл. – Пока еще ни один дельфин не сумел высадиться на Луне!
– Отлично, Том! – Краун захлопал в ладоши и с восхищением посмотрел на Хэлла. – Надо обязательно запомнить ваши слова. Против такого аргумента даже Линкертону будет нечего возразить.
В воскресенье на аэродроме Уэйка приземлились десять огромных военно-транспортных самолетов. На «Приморье» тут же зафиксировали факт их появления, но выяснить, какой груз они сюда доставили, было совершенно невозможно. Все разгрузочные работы проводились ночью. Из нутра самолетов осторожно вытащили десять странных стальных шаров с маленькими иллюминаторами. Адмирал Краун сказал: