Операция «Гадюка»

Булычев Кир

– Одного человека, – сказал он, – отправь в подвал, пускай смотрит, чтобы доктор больше никуда не выходил. А второго человека – к кухонному выходу, чтобы провел ко мне человека по фамилии Кондратенко. Понял? Исполняй.

Берия мелко и напористо принялся ходить по кабинету.

Он был зол, потому что упустил ситуацию из рук и позволил противникам объединиться. Возможно, объединиться. А раз так, то он должен был принять меры и наказать виновных. В этом и состоит задача руководителя.

Но, как Лаврентий

Павлович понимал, принять меры было не в его силах.

Он вспомнил старый анекдот:

Скорпион просит лягушку:

– Перевези меня через реку.

– Не перевезу, – отвечает лягушка. – Ты меня укусишь.

– Зачем я буду тебя кусать, если хочу доплыть до того берега живым, я ведь плавать не умею.

Лягушка поверила.

Поплыла.

На середине реки скорпион укусил лягушку.

В страшных мучениях она начала тонуть.

– Зачем ты это сделал? – кричала она.

– Такое вот я дерьмо, – отвечал скорпион.

Что ни будешь делать, понимал Берия, все равно окажешься в положении скорпиона... или лягушки.

– Всюду предатели, – бормотал Берия.

А всему виной нехватка людей. В старой жизни, если тебя предал какой-нибудь Иванов, ты расстреливал его и на место Иванова находил еще десяток других Петровых, не хуже.

А здесь у тебя нет выбора.

Некем у тебя заменить негодяя.

И что тогда должен делать руководитель учреждения?

Руководитель учреждения, скажем прямо, государства, должен уметь ждать. Ждать даже тогда, когда уже невмочь, когда сжимаются кулаки и скрипят зубы. Потому что придет сладкий час мщения, и предатель будет ползать у тебя в ногах, моля о пощаде.

Сержант ввел в комнату рикшу.

Рикша остался у двери, он нервно дергал себя за длинные белые пряди, нос покраснел. Рикша боялся Берию еще с тех времен, когда оба были живы.

– Чего молчишь, Кондратенко? – спросил Лаврентий Павлович так, словно именно рикша был перед ним виноват.

– Я догнал объект недалеко от Московского вокзала и предложил подвезти его.

– Он шел быстро или медленно?

– Обыкновенно шел, товарищ Берия.

– Как реагировал на ваше предложение?

– Как все реагируют. Сначала удивился, а потом обрадовался.

– Сказал, куда едет?

– На Подьяческую.

Берия скрестил на груди руки, чтобы успокоить задрожавшие пальцы. До этого момента он мог утешать себя возможной ошибкой.

Но ошибки не было.

Худший диагноз подтвердился.

– Продолжай, – сказал Берия.

Рикша видел лишь поля шляпы, нижнюю часть очков и нос с подбородком.

– Я повез его.

– Что удалось узнать по дороге?

– Ему надо было отыскать знакомых, которые живут на Подьяческой.

– На какой Подьяческой! – вдруг завопил Берия.

Рикша не смог понять, что прогневило министра Госбезопасности.

– Он не сказал. Или не знал.

У стариков в Чистилище память никуда не годится. Рикша знал, что его задание – выслеживать обитателей Смольного. Кто куда пошел, к кому, зачем? Что касается доктора, то к рикше специально примчался велосипедист, велел догнать доктора и отвезти туда, куда тот пожелает. Рикша это и сделал.

– Я потом с ним пошел, пешком.

– Зачем пошел? – спросил Берия.

– Моя коляска по набережной не проходила. Я ее оставил и с доктором пошел.

– Как он к этому отнесся?

– Не знаю. Может, огорчился, а может, обрадовался.

– Идиот! Это же важно!

Слушая рикшу, своего давнего и полезного агента, Берия понимал уже, что виноват сам. Позволил Крошке говорить при докторе. Что-то доктора связывает с преступниками. И это нельзя пускать на произвол судьбы. В конце концов, не исключено, что доктор – один из этой компании, тоже враг, который копает под Берию. И тогда его нужно уничтожить. Уничтожить... а что тогда делать с операцией «Гадюка»?

– Вот именно, гадюка! – воскликнул Берия, чем удивил рикшу.

– Простите, вы ко мне? – спросил он.

– Ни в коем случае, – отмахнулся Берия. – Я придумал название операции. И неплохо получилось. «Гадюка»! Как тебе нравится?

– Очень нравится, – неубедительно произнес рикша.

– Тогда продолжай. Продолжай.

– По берегу канала Грибоедова мы пошли до Большой Подьяческой.

– Дальше, дальше!

Рикша вспоминал с трудом.

– Я много времени провожу на свежем воздухе, – сообщил он Берии. – Людям нужен свежий воздух и физические упражнения.

– Отлично, – взял себя в руки Берия. – Замечательно. Вы дошли до угла Большой Подьяческой улицы.

– Там что-то было, несущественное, но потом появилась женщина. Любовница доктора.

– У доктора любовница?

– Неприятная, одетая не по моде, грубая в обращении, короткое синее пальто, желтый берет. Когда я руководил учреждением, то никогда таких типов ко мне не допускали.

– Продолжай. – Берия из последних сил держал себя в руках. Ему смертельно надоели недоумки и вялые зомби – ни на кого нельзя положиться!

Рикша уставился на Лаврентия Павловича очень светлыми безумными глазами. Все остальное в нем – рамки. Серая рама – лицо, белая рама – космы.

– А меня они не взяли, – сказал он. – Обидно, правда?

– Куда не взяли? Ты не торопись, думай. Тебя обидели, не взяли. Потом появилась молодая женщина. И что она тебе сказала?

– Ничего, она даже разговаривать со мной не стала. В синем коротком пальто, черная ведьма!

– Куда тебя не взяли?

– Вспомнил! Они с доктором в подъезд вошли и закрылись. А я ведь стоял и слышал.