Операция «Карибская рыбалка»
Шрифт:
Справившись с этой задачей, он отер пот, заливавший его лицо, и принялся за игольчатый инъектор. Защелкнув его в пазах шины, он аккуратно взвел затвор. Теперь даже играющий дельфин был опасен. Поэтому Бэнкс периодически дул в свой свисток, давая команду Джерри замереть на месте. Жизнерадостному и подвижному дельфину сложно было все время висеть не двигаясь, но месяцы упорных тренировок не прошли даром. Еще раз проверив, что снаряжение не закрывает дыхало дельфина, Бэнкс подал знак опускать его за борт.
Лебедки скрипнули, травя концы, Джерри плавно опустился в морскую волну. Бэнкс схватил пульт управления и набрал код. Вживленная в мозг дельфина электроника активировалась и уловила сигнал радиомаяка. Подождав, пока дельфин отплывет на безопасное расстояние, а это они контролировали, глядя на экран ларнеровского ноутбука, Бэнкс радиосигналом активировал взрыватель. Теперь мина была готова уничтожить сухогруз. Возврата не было – живая торпеда мчалась на зов маяка.
– Теперь пойдем, я тебе кое-что покажу, – Ларнер закрыл переносной компьютер и отправился на бак. Оглянувшись на замешкавшегося Родригеса, который всю процедуру простоял с кислой физиономией, он призывно махнул рукой. – Мы будем первыми, кто увидит, как это произошло! Спасибо техническому прогрессу.
По его просьбе на баке уже все было готово. Офицер с двумя матросами стоял на освещенной площадке, в центре которой находилось нечто, отдаленно напоминающее альбатроса-переростка с распростертыми крыльями. Руководители акции остановились рядом с моряками. Ларнер с гордостью представил свое техническое чудо.
– Это новое поколение беспилотных самолетов-разведчиков, – он окинул аппарат ласковым взглядом. – Даже только начавший поступать на вооружение военных HRS-7 «Shadow» не обладает такими возможностями. Эта птичка обеспечивает обнаружение целей и устойчивое их сопровождение в различных режимах на расстоянии до десяти миль! Ни один из подобных летательных аппаратов пока не может такого!
– И как же он летает? – поинтересовался Родригес.
– На данной модели установлен дизельный двигатель мощностью тридцать пять лошадиных сил, – пояснил офицер, готовивший «альбатроса» ко взлету. – Учитывая сниженный за счет новых композитных материалов вес и большую несущую поверхность, он отлично держится в воздухе. Еще один плюс – возможность запуска и посадки с ограниченных площадок. Например, с борта нашего корабля.
– Ну, хватит экскурсий, – ревниво бросил Ларнер. – Пора поднимать наши «глаза» в воздух.
Глухо, почти бесшумно заработал двигатель самолета-шпиона. Вращающиеся лопасти заблестели в свете фонарей. Родригеса обдало горячей волной выхлопных газов. Он поморщился и отшагнул назад. Зажужжав, звонко вздрогнула катапульта и, разогнав «альбатрос», выстрелила его с палубы в ночное небо.
Глава 26
Небо над нейтральными водами неподалеку от Кубы
Спецназовцы, облаченные в гидрокостюмы, уже больше получаса сидели на скамейках вдоль бортов грузового отсека. Это было крайне утомительно, учитывая надетые парашюты, подвесные системы которых были плотно подогнаны под мускулистые фигуры бойцов. Бортинженер российского транспортного самолета «Ил-76» подошел к командиру группы. Нужно было еще раз проинформировать его и всех парашютистов об условиях предстоящего прыжка. А прыжок предстоял не детский! Такие выполняются или отчаянными асами парашютного спорта, или по самой крайней необходимости.
И такая необходимость в виде приказа для этих смельчаков уже наступила. Со стороны могло показаться, что ничего особенного в предстоящем десантировании не было. Но это было глубочайшим заблуждением. Здесь, в реальных боевых условиях, в одном парашютном прыжке были собраны сразу несколько элементов сложности. Во-первых, бойцы должны были взять с собой оружие и необходимое снаряжение, то есть прыгать им предстояло не налегке, а с грузом. Что само по себе уже сложно. Во-вторых, посадку придется осуществлять на воду. А это существенно расширяло перечень обязательных действий при посадке. Нужно было при подходе к водной поверхности успеть расстегнуть нагрудные ремни, отцепить запаску, оставив ее болтаться на одной застежке, разомкнуть карабины на ножных лямках и, стараясь не выпасть из подвесной системы, сидеть на нижнем ремне и ждать касания. Сразу после чего настоятельно рекомендуется выскочить из подвесной системы, иначе есть все шансы запутаться в стропах и просто захлебнуться.
Но и это было не самым сложным. В конце концов, спецназ ВМФ не раз отрабатывал это упражнение. Усугубляло положение то, что прыгать нужно было ночью, когда не видно водной поверхности и ориентиров. А использовать фонари и подсветку площадки приземления нельзя из-за опасности демаскировки секретной операции. Поэтому на бойцах был самый надежный парашют «Д-1-5у», носивший в среде парашютистов ласковое прозвище «дуб». Буковка «у» в конце маркировки гласила, что это учебно-тренировочный парашют.
Но те, кому приходилось прыгать с парашютом, подтвердят, что до снятия с производства это была самая оптимальная система. Своего рода рабочая лошадка в этом деле. В отличие от десантных парашютов, например, любимого в ВДВ «Д-6», «дуб» был хоть и медленным, но все же управляемым куполом. И мог использоваться в режиме ручного раскрытия с задержкой. Именно это и нужно было сейчас выполнить спецназовцам.
Транспортный самолет, зафрахтованный для прикрытия какой-то коммерческой фирмой и даже имеющий на борту кое-какой груз, для перевозки которого якобы и затевался этот полет, не мог, не вызывая подозрений, опуститься на оптимальную для десантирования высоту. Пилоты и так уже сообщили диспетчерам Багамских островов, через воздушное пространство которых пролегал маршрут, о проблемах с герметичностью салона и запросили воздушный коридор в две тысячи метров. Потому ребятам придется вновь почувствовать прелесть свободного падения в течение десяти секунд и только потом дернуть ручку.
Несмотря на то, что они были военно-морским спецназом, почти все имели достаточный опыт в прыжках и вполне могли работать на «парашюте-крыле». Но это было гораздо сложнее и рискованнее. Да еще и приводнение в темноте, не видя поверхности, было бы подобно езде на машине с завязанными глазами. Горизонтальная скорость-то у таких парашютов не шуточная, вполне сравнимая с автомобильной. Вот по этим причинам инструкторы остановились в своем выборе на «дубах».
Но и здесь все было не так просто. Парашюты были сшиты по специальному заказу и начисто лишены каких-либо маркировок. Попади они в руки к потенциальному противнику, хотя для спецназа он всегда не потенциальный, а самый что ни на есть реальный, пусть попробует определить страну-изготовителя. Такие могли сделать и в Китае, и в Европе, и где угодно.
Точно так же дело обстояло и с другой экипировкой. Ни один из элементов снаряжения группы не должен был указывать на принадлежность ее российскому государству. Как и все, кто действует нелегально, бойцы всегда рисковали оказаться в плену, неважно – живыми или нет. И указывать, кто стоит за спиной группы специального назначения и откуда она взялась, ни одежда, ни оружие не должны. Потому-то вооружены они были штурмовыми винтовками «Хеклер-и-Кох» немецкого производства, одеты в американские «летние» неопреновые гидрокостюмы. Все, что лежало в их тщательно упакованных укладках, было родом из Израиля, Франции, Канады, США и многих других государств и не могло выдать истинных «географических корней» отряда.