Операция «Копье»
Шрифт:
— Витязь к взлёту готов, — сообщил он диспетчеру.
— Вперёд, Витязь. Не загромождайте палубу.
Это действительно было серьёзнейшей проблемой «бескатапультных» авианосцев — одномоментно с него мог взлетать только один истребитель, и на то, чтобы поднять в воздух всю авиагруппу, уходило гораздо больше времени, чем у тех же американцев. Громов двинул РУД до защёлки «максимальный газ», и «Су-33» рванулся по палубе к ночному небу.
Поднявшись до двухкилометровой высоты, Константин занял определённый эшелон, ожидая дальнейших распоряжений штаба.
У него наконец появилась возможность попытаться осмыслить то, что произошло за последние полчаса. Заявление Дугова,
Всё было не так, всё должно было быть совсем по-другому. Когда они с Барнавели разрабатывали программу подготовки пилотов авиагруппы, им и в голову не пришло, что ход событий может приобрести столь стремительное и непрогнозируемое развитие. Помнится, речь шла об отдельных стычках в воздухе, сопровождаемых интенсивной радиоигрой. Потопление эсминца означало начало самой настоящей войны, к которой авиагруппа «Варяга», по большому счёту, была не готова. Одно дело, вывесив таблицы с лётно-техническими характеристиками, выступать с докладом о заметных преимуществах «Су-33» перед «томкэтами» и «хорнетами», и совсем другое дело — применять эти преимущества на практике. Оставалось только надеяться, что замысел штаба удался, и американцы не подозревают, какой сюрприз их ждёт.
На многофункциональном индикаторе Громов видел, как поднимаются в воздух истребители противника. Скоро он сбился со счёта — их было так много, что даже бортовой компьютер сообщил о переполнении буфера оперативного запоминающего устройства и невозможности отследить все цели. Работали сотни радиолокационных станций и систем постановщиков помех — американская группировка напоминала рой потревоженных пчёл, ждущих только сигнала, чтобы напасть на обидчика.
Прошло пятнадцать минут с того момента, как Громов покинул палубу. Все истребители авиагруппы находились в воздухе, но пока не удалялись от крейсера. Разбившись на звенья, пилоты «Варяга» молча наблюдали за действиями противника. Противник перестраивался и готовился начинать атаку.
— Все в воздух! Все в воздух! Покинуть палубу!
Это было основой основ. Если в момент начала боя на «крыше» авианосца находятся самолёты, они должны немедленно взлететь. На то есть две причины. Первая — в условиях активных боевых действий мощь авиационной группировки должна быть наращена до возможного предела. Вторая — оставаясь на палубе, самолёты авиакрыла становятся наиболее уязвимым элементом авианосца и, как следствие, лакомой целью для врага.
Первыми взлетели «томкэты». Двадцать четыре истребителя, несущие на подвесках ракеты AIM-7M «Спэрроу» и AIM-9M «Сайдвиндер». Они должны были обеспечивать прорыв и подавление вражеской системы ПВО.
За «томкэтами» в воздух поднялись «хорнеты». Двадцать четыре штурмовика, на пилонах которых были размещены противорадиолокационные ракеты HARM AGM-88 и противокорабельные ракеты AGM-84 «Гарпун». Они должны были нанести главный удар по русскому авианосцу, превратить его в груду дымящихся обломков.
За «хорнетами» палубу покинули два самолёта ДРЛО «хоукай». Они сразу разошлись по флангам, обеспечивая авиакрыло информацией о воздушных и надводных объектах противника, необходимой для точного наведения на цель.
За «хоукаями» с небольшим интервалом стартовала эскадрилья самолётов радиоэлектронной борьбы ЕА-6В «Проулер». В их задачу входило подавление вражеских РЛС путём постановки помех и созданием большого количества ложных целей.
Противолодочные
На взлёт и перегруппировку авиакрыла было потрачено почти двадцать минут. За это время корабли боевого охранения выстроились в ордер ПВО, прикрывая авианосец и корабль снабжения от возможного нападения. Расстояние в сто морских миль — не самое большое для современных ракет, способных развивать сверхзвуковую скорость, и русские вполне могли воспользоваться естественной паузой, чтобы нанести удар. Но они почему-то медлили, и авиакрыло без каких-либо проблем заняло удобную для атаки позицию.
Убедившись в этом, Майкл Санчес запросил штаб:
— База, здесь Пустынник. Я прошу подтверждения. Омега-девять-стена.
Как того требовал боевой устав, кэптен воспользовался таблицей кодов связи, чтобы в штабе были уверены, что это именно он просит подтверждения приказа к началу атаки.
— Пустынник, здесь База. Мы подтверждаем. Альфа-четыре-рубин.
— Начали, парни! — скомандовал Санчес.
В один и тот же момент руки в одинаковых перчатках передвинули одинаковые рукоятки управления. Сорок восемь боевых машины, выстроенные в линию на высоте мили, со скоростью, близкой к звуковой, понеслись на восток — к русскому авианосцу.
— Они летят, — сообщил Мстислав Губанов, командир БИП.
Слова его были лишними: все, кто находился на боевом информационном посту, могли видеть на тактическом дисплее картинку, передаваемую с истребителей, барражирующих над крейсером.
— Будем отбиваться, — сказал вице-адмирал Долгопрудный. — Пора открыть карты. Задействуйте САУ по основному плану.
Если бы экспедиция в Антарктиду готовилась более тщательно, а командование ударной группировки располагало хоть какими-то сведениями о потенциальном противнике, на «Джоне Ф.Кеннеди», скорее всего, были бы установлены самые современные модификации видов вооружения. В частности, обязательный комплект противорадиолокационных ракет пополнился бы модификацией HARM AGM-88B, отличающейся от предыдущей версии новой головкой самонаведения, которая имеет встроенное запоминающее устройство, обеспечивающее оперативную перезапись информации при изменении параметров цели.
Однако никто всерьёз не думал, что ударная группировка встретит сопротивление, а потому снабженцы предпочли сэкономить. Это была ошибка, и она стала роковой.
Когда Мстислав Губанов по приказу Долгопрудного инициировал систему автоматического управления огнём, и радиолокационные станции крейсера после долгого простоя вышли на рабочий режим, пилоты штурмовиков-истребителей «хорнет», находившихся на расстоянии 40 миль от русского авианосца, сразу же запустили свои AGM-88, принятые на вооружение ещё в 1983 году. В головки самонаведения этих ракет были заложены цифровые эталоны частот станций «Варяга», данные по которым американцы получили при первом «боевом» контакте, едва не окончившемся трагически для лейтенанта Кинга. Специалисты дивизиона радиоэлектронной разведки были убеждены в подлинности полученных данных, не догадываясь, что штаб русского авианосца предусмотрел подобное развитие событий и подготовил имитаторы. До сих пор на «Варяге» в нормальном режиме работала только одна РЛС — маломощная станция носового ракетно-артиллерийского комплекса «Кортик», но в момент атаки она как раз была отключена.