Операция «Людоед»
Шрифт:
– Прошу прощения, – Стерн опустил глаза. – В лицее задержали. Учащиеся на каникулах, а преподаватели последний месяц лета в Москве сидят. У нас большой ремонт, надо проследить за малярами, все проконтролировать. А сегодня затеяли что-то вроде производственного совещания. Педсовет называется.
– А я думала, что учителя никогда не опаздывают, – Настя посмотрела на Стерна с интересом. Знакомство продолжили на скамейке во внутреннем дворе какого-то огромного дома рядом с метро. Стерн закурил, открыл пакетик леденцов и банку фруктовой газировки, купленную для девушки. Ведь школьный учитель не может позволить
– Трудно говорить об этом, – начал Стерн. Он разглядывал пустой затоптанный двор. Ничего подозрительного, на дальней лавочке спит, подложив под голову матерчатую сумку, какой-то обмочившийся забулдыга. Возле арки точат лясы две пожилые домохозяйки. На помойных баках расселись сытые непуганые голуби. – Лучше, если вы услышите плохие новости от меня, чем узнаете от посторонних людей или прочитаете в газете.
Настя хотела сказать, что ни газет, ни книг не читает, лишь время от времени листает глянцевые женские журналы, но в последнее мгновение решила промолчать, решив, что так скорее сойдет за умную, сунула в рот конфетку.
– Наш общий друг попал в беду, – продолжил Стерн. – Я не знаю всей истории от начала до конца. Но могу предположить, что у Николая были финансовые проблемы. Речь идет о некоем давнем долге. По моим меркам, сумма дикая, астрономическая: пятьдесят тысяч баксов. Но для Николая деньги реальные. Он мог спокойно погасить долг, но почему-то не захотел, пожадничал что ли. У него и кредиторов имелись какие-то разногласия, никто не хотел идти на уступки. И в результате все кончилось плохо.
Настя подавилась конфетой и закашляла. Стерн ласково похлопал девушку по спине. Для себя он сразу решил, что Надю с Трещаловым не связывают теплые искренние чувства. Лишь фальшивая симуляция любви, замешанная на личном интересе.
– Коля жив и здоров, – успокоил Стерн. – Вчера поздно вечером я разговаривал с ним по телефону. Пострадали два его охранника, а сам Николай… Он в руках у своих кредиторов. Они обещают освободить Колю, как только получат свои деньги. Других подробностей я не знаю.
Минуту Настя молчала, обдумывая сообщение.
– Черт, как все это некстати, – поморщилась девушка. – Это похищение. Какой-то долг. Господи… Может, вы не знаете, но один очень известный режиссер снимает меня в своем фильме. Роль небольшая, но очень интересная, просто очень. Сценарий фильма писали специально под меня. Эта роль для меня так много значит. Мой дебют, моя премьера… Послезавтра первый съемочный день. На «Мосфильме», между прочим, а не в какой-нибудь самодеятельной забегаловке. Я должна быть в форме. А эта история меня совершенно доконала. Вывела из душевного равновесия. Вы меня понимаете?
– О, разумеется. Конечно. Хотя сам я в кино, к сожалению, не снимался. Не предлагали.
– Как он? Его пытают?
– Ни в коем случае. Никакого насилия. Сам Коля в порядке, бодрится, во время разговора даже пытался острить. Не слишком удачно.
– Как все это произошло? В смысле, его похищение?
– Не знаю, – ответил Стерн. – Но Коля просит оказать ему услугу. За его родственниками и сослуживцами милиция установила наружное наблюдение, их телефоны под колпаком. Поэтому вся его надежда на нас с вами. Мы не должны вывести ментов на след похитителей Николая, иначе все для него закончится совсем
– Ну, он все время сгущает краски, – надула густо накрашенные пухлые губы Настя. – В гроб ложись… Скажет тоже.
– Впрочем, вы можете отказаться. Но Коля предупредил, что следующую роль в кино вам трудно будет получить. То есть очень трудно. Другое дело, если вы…
– Подлец. Знает, как ударить побольнее. Сам по уши забрался в какое-то дерьмо, хотел людей на деньги опустить. И теперь меня за собой тянет. Говорю же вам, сволочь натуральная. Мне даже его не жалко. Что ему нужно на этот раз?
– Николай все объяснил мне по телефону, – ответил Стерн. – В мой почтовый ящик его похитители бросили дискету. Ее нужно передать Афанасьеву, компаньону Николая.
– Что на дискете?
Стерну пришлось сказать правду.
– Подробная инструкция, как действовать Афанасьеву. Когда и при каких обстоятельствах Колю обменяют на деньги. Наш пленник просит только одну штуку.
– Штуку? – переспросила девушка.
– Чтобы вы сегодня же встретились с Афанасьевым, отдали дискету. Вот и все. Придумайте уважительный предлог для неотложной встречи. Впрочем, кого я учу? Мне даже стыдно за свои слова. Я иногда говорю такие глупости. Вы же драматическая актриса. В кино снимаетесь. Вам и карты в руки.
– Да уж, – кивнула Настя. – Лапши на уши навешать умею. А почему бы вам лично не встретиться с этим Афанасьевым? Почему бы самому не придумать это предлог?
– Это ведь не я выдвинул условия. Это Николаю кажется, что юная девушка не вызовет подозрений ментов, которые наверняка пасут Афанасьева. По большому счету, Коля прав. На меня могут обратить внимание. Тут записан номер мобильного телефона Афанасьева. Позвоните ему и договоритесь о встрече. Стерн достал из кармана листок с телефоном и дискетку, передал Насте. Девушка достала из пакета большой кошелек с золотыми уголками, раскрыла его и убрала дискетку и бумажку с телефоном. Затем, выражая свое нервическое настроение, принялась стучать длинными наклеенными ногтями по скамейке.
– Только по телефону ничего не рассказывайте ни о нашем разговоре, ни о дискете. Понимаете? Все при встрече.
– Понимаю, что я дура что ли? Неприятный тип этот Афанасьев. Точнее говоря, омерзительный. Вы бы его видели. Фигура напоминает огромный мешок с картошкой и на этом мешке сидит бритая наголо шишковатая голова. Маленькая такая. Он тупой, как бабкин валенок. Пару раз видела Афанасьева, когда Коля притащил его за компанию в ночной кабак. Когда трезвый, полный придурок. А уж когда нажрется… Тут уж он становится дебилом. Как мужчина – ноль. Женщинами совсем не интересуется. Просто ни на что не годный пидораст.
Настя, поняв, что брякнула лишнее, прикусила губы, поморщилась. Стерн сделал вид, что не услышал последних слов. Отвернувшись в сторону, прикурил сигарету. Стерн подумал: возможно, в словах девочки есть доля правды. Этот Афанасьев далеко не титан мысли. Однако человек умственно ограниченный поймет, что Александр, автор письма, записанного на дискете, и некий школьный учитель, передавший эту дискету девчонке, – одно и тоже лицо.
– Сегодня Афанасьев не напьется, – улыбнулся Стерн. – Ему будет не до бутылки.