Операция «Маскарад»
Шрифт:
Ашер озадаченно наморщил лоб:
— А, ну да. По твоему поясу. Понимаешь, эта пряжка выглядит совершенно обычно, но на самом деле в ней находится радиомаяк. Ремни с такими пряжками выдаются всем слушателям. Обычно отдел безопасности активирует маяк только в случае необходимости, например, если кто-то заблудился.
— Заблудился, говоришь? Ну да, понятно, — едко заметила Лиз, снимая ремень и швыряя его в окно машины. Он улетел под задний бампер «иксплорера».
— Хороший бросок, — прокомментировал Ашер.
— Почему ты мне помогаешь?
—
— Нет. — Ствол пистолета был по-прежнему направлен на Ашера, рука ее не дрожала, направляя оружие твердо и уверенно. — Так почему?
Глаза Лиз тем временем внимательно обшаривали площадку автостоянки, готовые уловить малейшее движение. В то же время она умудрялась не терять из виду Флореса.
— Я хочу сыграть в эту игру, хотя пока и не знаю ее правил, — ответил он.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Лиз.
— То, что я сказал. Я попал в немилость и хочу исправить дело.
— Если хочешь выслужиться, можешь сдать меня, и все будет в порядке.
— Пожалуй, я мог бы это сделать, — сказал Ашер.
На самом деле ему вовсе не хотелось этого. Она нравилась ему — у нее был характер. И потом, она скрывалась от Гордона, а Гордон Тэйт был едва ли не самой гнусной личностью во всем ЦРУ.
— Видишь ли, — продолжил Ашер, — я не люблю Тэйта и чувствую, что происходит что-то странное. Но я хочу знать больше, чем знаю сейчас, прежде чем начну что-либо предпринимать.
Лиз контролировала ситуацию и по-прежнему держала Ашера под прицелом.
— Тогда помоги мне отсюда выбраться, — проговорила она наконец.
Ашер включил передачу, и мусоровоз тронулся.
Теперь в глазах Лиз, кроме гнева и ненависти, появилась еще и искорка любопытства.
— Может быть, у нас в самом деле есть что-то общее, — сказала она. — Но если ты попытаешься меня сдать, я тебя пристрелю. Понятно?
Ашер кивнул. Она сползла на пол. «Беретта» теперь была направлена Флоресу в грудь. Лиз подогнула под себя длинные ноги и сжалась в комок. Он поразился ее удивительной способностью группироваться так, что даже при своем росте она почти не занимала места.
— Я всегда считал Гордона болваном, — объявил он.
— А я нет, — отозвалась Лиз. — Я считала, что он спас мне жизнь. Но я никому больше не позволю пичкать меня наркотиком. Где мы находимся?
— За пределами центральной части лагеря, подъезжаем к воротам.
— Почему ты считаешь, что мы сможем проехать через ворота? Ведь отдел безопасности всюду понатыкал свои камеры.
— Верно. Но даже с их помощью нельзя видеть сквозь стальные двери. Кроме того, камеры стоят под таким углом, что в них нельзя разглядеть что-либо на полу кабины мусоровоза. На полу в салоне легковой машины или джипа — можно, но наш грузовик для этого слишком высок. Так что не беспокойся. А потом, сегодня как раз тот день, когда по графику положено вывозить мусор.
— Похоже, этот мусоровоз нам послала сама судьба. Ты
— Ага. Меня сам Берни обучал. Никто из отдела безопасности и глазом не моргнет, увидев меня за рулем.
— Когда подъедем к воротам, предупреди меня.
Огромный грузовик несся мимо гигантских сосен, их покрытые хвоей вершины терялись где-то высоко в лазурном небе. Наконец мусоровоз остановился.
— Приехали, — процедил Ашер, почти не разжимая губ, чтобы наблюдатели, следящие за происходящим через объективы телекамер, не заметили, что он с кем-то разговаривает. Он держался напряженно, ожидая, что вот-вот раздастся сигнал тревоги, означающий, что Лиз Сансборо хватились. Его беспокоило также и то, что до отдела безопасности мог дойти слух о его переводе на Шпицберген — в таком случае его ни за что не выпустили бы в город.
Ашер выскочил из кабины. Когда его пальцы уже набирали код на пульте замка, хриплый механический рев сирены разорвал в клочья тишину, разлитую в горном воздухе. Могучее завывание, казалось, слышалось со всех сторон одновременно. Господи, как же Ашеру хотелось, чтобы ворота все же открылись.
Он протянул руку, чтобы еще раз ввести код, и тут увидел, как створка чуть-чуть — на какой-то дюйм — сдвинулась в сторону. Она открывалась! Ашер глубоко вздохнул и одним прыжком вскочил в кабину. Створка ползла все быстрее. Сирена продолжала завывать.
— Они знают, — сказала Лиз. Из-за сигнала тревоги голос ее звучал как едва слышный шепот.
— Ага, — пробормотал Ашер, выводя мусоровоз за ворота. Они знают о ней, подумал он, но не о нем. Пока.
Ясно было одно: пути назад у него не было. Он принял решение в тот момент, когда пришел на помощь Сансборо. Теперь ему нужно было завоевать ее доверие.
Чем дальше уезжали они от лагеря, тем тише был звук сирены. Ашер рассказал Лиз о том, что случилось, когда он прочитал ее досье и стал расспрашивать о ней Гордона.
— Ты хочешь, чтобы я поверила, будто тебя отправили на арктический архипелаг только за то, что ты начал что-то разнюхивать обо мне? Может быть, я потеряла память, но я не круглая дура.
— Ты потеряла память? Когда? — насторожился Ашер. Этого в ее досье не было.
— Месяца два назад.
— И совсем не помнишь, что с тобой было до этого? Как же ты можешь взять Хищника?
— А он действительно существует?
— Само собой, — нахмурился Ашер. — А что?
Лиз помолчала какое-то время, потом кивнула головой:
— Ладно. По крайней мере хоть в этом Гордон не соврал. В общем, Хищник дважды пытался меня убить, а теперь я должна помочь ЦРУ его взять.
Ашер усмехнулся про себя. Значит, именно Хищник был целью суперсекретной операции Гордона Тэйта. Но если Хищник сам хотел сдаться и выйти из игры, зачем проводить операцию по его поимке? И почему Хищник хотел убить Сансборо?
— Давай-ка наведем ясность, — заговорил Ашер. — Твой любовник Хищник…