Операция «Минотавр»
Шрифт:
Какой-то черный с мешком. Алкаш. Что за дерьмовый район! Терри так и не понял, почему русские выбрали почтовый ящик в таком вонючем черном квартале, но поскольку с тех пор, как ему дали описание почтовых ящиков, он ни разу не виделся с ними живьем, то и возможности спросить не было.
Будет просто счастьем, если его не прикончат здесь как-нибудь ночью.
Он спокойным, размеренным шагом направился к столбу – не слишком быстро и не слишком медленно. Просто как человек, знающий, куда идет. Он просунет туда руку, не замедляя шага, достанет пачку и пойдет себе дальше, обогнет
Он чуть замедлил шаг, подходя к столбу.
Там было пусто!
Ошеломленный, он остановился и заглянул внутрь. Света от уличного фонаря и окон домов было достаточно, чтобы заглянуть в дыру. Она была сантиметров десять глубиной. Там было пусто!
Он пошел дальше. Что произошло? Такого раньше никогда не случалось. В чем дело, черт побери?
Он повернулся и зашагал обратно к столбу. Снова заглянул туда. Дыра по-прежнему пуста. Оглядел тротуар и траву в поисках того, что могло быть пачкой от сигарет.
Ничего!
Она же должна где-то быть, просто он ее не видит. Он испытал наяву ужасающий кошмар, когда ты застрял в зыбучих песках и тебя вот-вот засосет с головой, а веревка каждый раз не достает на несколько сантиметров. Наконец до него дошло, что пачки от сигарет действительно нет.
Может быть, его уже обложили, и ФБР собирается взять его.
Франклин испуганно озирался по сторонам, пытаясь определить, следит ли кто-нибудь за ним. Все окна темные. Алкаш на месте, присосался к своей бутылке. Он снова сунул руку в дыру, обдумывая, что же могло произойти. Кто-то забрал пачку. Господи, это могло сделать ФБР. Они точно преследуют его. Даже сейчас они откуда-то следят за ним, готовые схватить жертву. Тюрьма – он попадет в тюрьму. Алкаш – это агент, он усмехается про себя, а сейчас арестует его.
Терри Франклин утратил контроль над собой.
Он изо всех сил бросился бежать к машине, оглядываясь назад, высматривая преследующих его агентов ФБР. Готовых взять его.
Он споткнулся о мусорный бак, который с грохотом упал, крышка открылась, и мусор рассыпался повсюду. Он бежал дальше. На перекрестке какая-то машина чуть не сбила Терри; водитель едва успел затормозить, шины отчаянно завизжали. Потом он ударился о стоявшую машину, но не замедлил бега.
Он чуть не сломал ключ, проворачивая его в дверном замке. Двигатель отчаянно ревел и не хотел заводиться.
В бешенстве и в отчаянии он изо всех сил ударил головой о рулевое колесо.
Еще раз попробовал зажигание, оглядываясь по сторонам в поисках агентов.
Наконец двигатель завелся. Франклин дернул рычаг передач и надавил на акселератор.
Бум! Прямо в стоявшую впереди машину. Боже… Задний ход. Потом вперед, выбраться на проезжую часть.
Резко вывернув руль, он развернулся так, что задымились шины, и надавил на газ.
Бабун Таркингтон мрачно взирал на остатки пива на дне стакана. За соседним столом Рита Моравиа весело болтала с пилотом-штурмовиком, у которого голова была похожа на луковицу; последние три дня тот посвящал ее в тайны управления А6. Рядом с Бабуном сидел обучавший его бомбардир, старина Генри Дженкс. Оба эти гиганта мысли ловили каждое
Пилот, как решил Бабун, был весьма высокого мнения о себе. Вел он себя, как скряга, только что наконец решившийся потратить полтинник на то, что стоит не меньше двух долларов. Всякий раз, как Моравиа заглядывала в его маленькие свиные глазки, рот у пилота расплывался до ушей.
Бабун все ждал, когда эта рожа лопнет, так она растягивалась.
А этот бомбардир Дженкс ничуть не лучше. У него явно никогда не было приличной бабы. Дженкс рассказывал анекдот пилоту, а краешком глаза наблюдал за реакцией Риты.
– Знаете, как истребительная дешевка определяет ухаживание? – После отрицательного, как положено, ответа слушателей Дженкс продолжал: – Шесть часов попрошайничества.
Рита присоединилась к общему хохоту. От этих чертовых онанистов у Бабуна развилась сильная жажда. Официантка подошла, заметив его знак.
– Четыре двойных текилы, дорогуша, – распорядился Бабун и огляделся вокруг, будто кто-то заказывал еще. Чертовы штурмовики по-прежнему пытались ухаживать за Моравиа, пока она рассказывала анекдот.
– Я же сказал, – повторил он изумленной официантке.
– Четыре? – переспросила она.
– Ну да.
Она пожала плечами и отошла. В клубе еще было полно офицеров, отмечавших конец недели. Женатики разошлись, зато прибывали резервисты, проходившие переподготовку. Человек сорок-пятьдесят, из них десять или двенадцать женщин, три еще в форме. Из невидимых репродукторов доносилась рок-музыка. Только одна пара танцевала.
Официантка принесла стаканы с текилой и поставила их в центре стола.
Дженкс удивленно уставился на них.
– Я лучше возьму еще пива, – сказал он.
– Перье в бутылке, – прощебетала Моравиа.
– Диет-пепси, – пробормотал развратник, сидящий рядом с ней.
Бабун в два глотка осушил стакан текилы. Бурая жидкость обожгла все внутри. Ага, детка!
Из динамиков донеслась новая песня, на сей раз быстрая. Бабун хватил второй стакан, затем вскочил на стул. Он выпрямился и набрал воздуха в легкие.
– Эй, толстушка! – заорал он. Все присутствующие обернулись в его сторону.
Бабун высмотрел ближайшую женщину и с гиком бросился к ней.
– Давай потанцуем!
Позади него с грохотом упал стул.
М-да, эта женщина действительно умела танцевать.
Глава 7
В спальне на втором этаже горел свет, когда Терри Франклин подъехал к дому. Он выключил зажигание и фары и, не вставая с места, попытался что-нибудь придумать.
Он гонял по городу больше полутора часов после своего панического бегства, пытаясь обнаружить агентов ФБР, которые, как он был уверен, преследуют его. В одном месте он съехал на обочину и осмотрел повреждения. Левая фара разбита вдребезги, передний бампер сильно помят при столкновении с той машиной, когда он поспешно пытался тронуться с места.