Операция МРГ
Шрифт:
– Сына, – мама постучала в дверь, – тебе с клецками, или окрошку?
Окрошку, но только без кваса, – Анатоль посмотрел на свет зеленую бутылку.
С хлебом?
И кориандром, – Анатоль открыл сосуд и подставил нос.
Выйдя через десять минут, Анатоль прошел в ванную. Не доверяя ни банному, ни яичному, равно как и сорти, он взял дегтярное мыло, тщательно перетасовал его между ладонями.
– Мамуля! – крикнуло Анатоль сквозь пену на физиономии, – пригласи пожалуйста на обед Исидора Павловича.
Елизавета Антиповна, поправила шарик из волос на своем прямоугольном затылке.
Выдавив три прыща на лбу, Анатоль помазал йодом ранки, нахлобучил пониже волосы, оглядел свое изображение и решил что к обеду готов.
Выскочив из ванной, он забежал к себе, схватил бутылку и еле успел к приходу гостя выставить ее рядом с кетчупом.
– Исидор Павлович, добро пожаловать, – маман широко распахнула дверь, приглашая рукой его внутрь.
– Здравствуй Толик, – Исидор, сперва просунул голову, обвел ею по сторонам, после чего поставил ногу в коридор.
– Проходите, – Анатоль слегка привстал со стула, – как говорится чем богаты.
Протолкнув гостя в спину, Елизавета Антиповна, заперла дверь, спрятала ключ в кармашек, и флиртующей походкой, которая должна была по ее мнению соблазнять, направилась к столу. Когда вся гоп-компания сгрудилась возле кастрюли с макаронами, и окрошкой без кваса, слово взяла дама.
– Когда я была на Украине, у родственников, – Елизавета Павловна, смачно высморкалась от жары в платок, – мне понравился обычай. Если блюдо приготовлено на совесть, то ложка в нем стоит.
С этими словами, она сунула ложку в жбан с макаронами. Исидор Павлович, из-под густых бровей посмотрел на счастливое лицо мамы и сына.
– Добро… пожаловать, – мама схватила черпак и кинула в тарелку гостя макаронный монолит.
– Много не надо, – Исидор успел перехватить второй замах, – я уже ел сегодня.
– Ешьте, ешьте, – Елизавета Антиповна погладила его по голове.
– Не стесняйтесь, что вы на самом деле, – Анатоль налил в стакан зеленую жижу.
– А…, – Исидор Павлович показал на опускаемый перед ним стакан, – Битнер?
– Что Вы! – махнул рукой Анатолик, – гораздо лучше.
– Ну…, – гость взял емкость, – за Вас.
Анатолий внимательно проследил как Исидор Павлович, дергал по мере вливания жижи, кадыком.
– Нормально? – спросил он, как только рука поставила стакан на стол.
– Ничего, – поморщился тот, – чем-то на элеутеракок похоже.
Довольный собой, Анатоль, налил гостю еще стакан.
– За тех, кто в поле, – объявил стоя, Исидор Павлович, решив для себя, что лучше за этим столом напиться, чем наестся.
– Опять укроп подорожал, – насыпая в макароны, целых две щепотки зелени, объявила Елизавета Антиповна.
– Скоро свет подорожает, – глядя с непонятным чувством на опустевший стакан, произнес дорогой гость.
– Как настоечка? – поинтересовался Анатоль.
– В нос шибает как нафтизин, – усмехнулся Исидор.
– Не скучно ли Вам одному живется? – невзначай спросила Елизавета Антиповна.
– Нет, – успокоил ее вдовец, пытаясь накернить макаронину.
– И, слава богу, – вилка Елизаветы Павловны царапнула по тарелке.
– Я где-то слышал, – Анатоль почесал голову, – что легче жить двум пенсионерам на две пенсии, чем одному на одну.
– Не, – Исидор Павлович, вылил себе остатки настойки, – у меня пенсия большая, я ветеран, инвалид. Живу, не жалуюсь. Здоровье нормальное. Соседи вот хорошие, обедами угощают.
Мама с сыном переглянулись.
– Десятый наш девятый батальон…., – запел войсковую песню гость, – на на нана нанана, на на нана нана.
– Пошел-ка я в библиотеку схожу, – Анатоль облизал ложку, подкинул ее в ладони, глядя на довольное лицо Исидора.
Глава 2
Если нечего делать – иди в библиотеку! Там таких – пруд пруди
Библиотеке как ослик, она всегда имеет имя. Обычно именем является фамилия, Чехова, Горького, Фадеева, бывает именем библиотеки является кличка, Ленина, Сталина. Скорее всего не ошибусь, если предположу, что библиотеки могут носить имена событий или каких других вещей. По большому счету, нам глубоко плевать, какое имя носит библиотека, главное, что бы в ней были книги. Я не говорю какие книги, потому, что понятие хорошая или плохая, к книге применить сложно. Каждый выносит оценку, тому или иному произведению лично, и не обязательно, что это мнение разделит следующий читатель. Библиотека живет своей жизнью. Иногда туда захаживают авторы, писатели или поэты, прозаики или драматурги, профессионала или любители, нормальные или больные. В Библиотеке имени Чехова, сегодня был как раз такой день.
– Заходите, но только тихо, – с порога был предупрежден Анатоль, – у нас встреча.
– А долго она будет?
– С интересными людьми мы говорим не пять минут.
– А как же мне теперь книгу взять? – не унимался Анатоль.
– Молодой человек, – библиотекарь с биркой на доброй груди «Методист-Бабий» стала шипеть, – вы пришли в очаг культуры, потрудитесь вести себя корректно.
Анатоль вздохнул.
– Хорошо, куда идти?
– Идите куда хотите, – методист Бабий повернулась задом, очевидно в очагах культуры, это знак окончания разговора.
Анатолий, обошел ее и на цыпочках поскрипел в зал. Раскрыв дверь он прошел на свободное место, посмотрел по сторонам.
– Цвет нации, – удивился он антиинтеллектуальным лицам присутствующих.
Между тем, лектор продолжал доклад.
– Творчество Казимира Малевича, – заложив руки за спину доложил он, – это тема для серьезного разговора. Одаренный человек, просто так не станет рисовать геометрические фигуры. Родился этот художник не далеко от Киева в 1878 году. Тяжелое детство, работа в поле и на пасеке деда, вот те этапы, которые прошел юный Казик. Так бы и рос Казимир в кругу трутней, но семья решила отправить мальчика на учебу. Точные науки ему не подходили, по священной линии наоборот не подходил он, ибо был атеистом, а вот в Киевскую художественную школу его зачислили без экзаменов. На десять мест, было всего три желающих, и не поступить туда было совершенно не возможно.