Операция «Немезида»
Шрифт:
— Вертолет, Ваня, вертолет! Беги к нему!
— Пусть садятся здесь. — Иван поднялся, поискал глазами автомат. Не нашел. На щеке болтался полуоборванный наушник, он схватил его, зачем-то дунул, потом ощупал прижатый к шее микрофон. — Центр! Центр, я — «Берег-три»! Видите нас?
— Видят, Ваня, — ответил Богородько. — И я тебя вижу. Сейчас подберем вас! Нелюди через лес уходят к аэродрому, там заваруха…
Вертолет уже кинул на Ивана и до сих пор лежащих на траве вампиров тень, когда он, наконец, нашел глазами приближающегося инструктора. Тот тащил на себе залитого кровью курсанта, сзади еще два бойца вели под руки третьего.
«Все-таки они выжили в поселке! — изумился Иван. —
Подходящий Богородько, увидев двух лежащих вампиров, присвистнул:
— Ну ни хрена себе! Воронин, ты что, заговоренный? Или тайный супермен местного розлива?! Сначала «поглотителя энергии» оприходовал, а теперь аж двух вампиров отрубил. Это надо ж, блин! Зачет тебе по моему предмету и, пожалуй, увольнительная на кондитерскую фабрику. Цел, Ванька?
Иван оглядывался: он и сам был поражен случившимся. С выражением безмерного удивления на лице чисто механически он помогал загружать на борт все еще неподвижных вампиров, подсаживал Настю и забирался наконец сам. Его хлопал по плечу Богородько, тараторила что-то девушка-маг, одна из сильнейших в Братстве… Кажется, они говорили о том, что ситуация переломлена в пользу Братства, Угрюмов держал поблизости резервы, будто предчувствовал. О том, что помощь наконец прибыла и теперь зарвавшимся нелюдям не уйти. О том, что по нелюдям на полевом аэродроме нанесут уже подготовленный ракетный удар боеприпасами объемного взрыва, и еще о чем-то в этом роде. Иван слушал и даже понимал их, а сам все пытался закрепить в памяти стремительно тускнеющие фрагменты своего боя с вампирами. Первого его боя с нелюдями, в котором он одержал победу! Чистую, а не по очкам! Но воспоминания тускнели, и тогда Иван решил сопоставить произошедшее с той теорией, которая лежала в основе системы боя, преподаваемой курсантам-бойцам в Братстве.
Поэтому Иван хотя и слушал, и слышал всех, сознание словно раздвоилось, Одна его часть была «здесь и сейчас», а вторая анализировала, сопоставляла и сравнивала. Он смотрел на Богородько, а видел его не в вертолете, покрытого своей и чужой кровью, а в школе. Там его, Ивана, готовили драться. Там он научился многому. Как выяснилось, настолько многому, что и сам еще не до конца знал, насколько. Не так давно они вдвоем с Кириллом выдержали столкновение с МП, а сегодня Иван один сразился с двумя вампирами — и победил.
Хотя, конечно же, достигнутое им состояние во многом объясняется яркими воспоминаниями о ранее пережитом кошмаре с оборотнем, следовало признать, что если бы не тренинг в школе Братства, никогда бы у него не высвободились, не проявились все заложенные в человека Творцом древнейшие рефлексы, которые и предопределили во многом исход боя с вампирами. Удивительно, как, за счет чего Богородько, их инструктор, сумел этого добиться? Иван закрыл глаза и провалился в дремоту, наполнившуюся услужливо подкинутыми тренированной памятью наиболее запомнившимися картинами прошедших этапов подготовки.
…Войдя в зал, инструктор цепким взглядом оглядел присутствующих курсантов и, видимо, удовлетворенный их видом, начал лекцию:
— Динамика боя определяется не только манерой перемещений и скоростью движения бойца. Она учитывает многие моменты, например, принципы смены направлений, наличие торможений и ускорений, характер силового взаимодействия, а также амплитуды ударов и их траектории. Именно динамический рисунок связывает воедино технику схватки и тактику боя. Поэтому, очерчивая границы возможных вариантов динамической картины боя, поговорим о таких понятиях, как «линейный» и «круговой» бой.
Динамика линейного боя представляет собой череду разгонов и остановок. Траектория боя — ломаная,
Динамика «кругового» боя отличается отсутствием резких, ломаных траекторий. И поэтому прямолинейная ударная техника целого ряда единоборств не вписывается в его тактику. Удачным образом ближнего боя, ведущегося в этой манере, может служить смерч «торнадо». Внешне хаотичное, быстрое, но плавное и непредсказуемое перемещение такого разящего вихря в бою — вот идеальный образ бойца в рукопашной схватке, ведущейся в технике нашей школы. И это при том, что смерч может изгибаться и качаться, удерживая равновесие за счет стремительного вращения по принципу гироскопа. Что позволяет объединить принципы и методы «маятника» и круговых движений. Это только на первый взгляд кажется сложным, а после некоторой практики станет для вас очевидным.
Все построено по принципу воды, где одно движение как бы перетекает в другое или становится базой для него. Поэтому понятие «неудачно проведенный прием» в «круговой» манере ведения боя фактически отсутствует, как отсутствует разделение приемов на блоки и удары. Есть некие базовые движения, основные принципы, причем существует полдюжины вариантов входа в каждое из них и дюжина вариантов завершения, в зависимости от того, как сложилась ситуация в данном, конкретном случае. Очень естественно в такую динамику укладывается ударная техника рук и ног. Вращательное движение легко включает в работу локти, колени, кулаки и стопы, происходит как бы «выбрасывание» их на периферию боевого вихря.
Рассказывая, Богородько чуть водил плечами, бедрами. Курсанты, уже хорошо знавшие Дядьку, понимали: он может и продемонстрировать все, о чем говорит. — При этой манере ведения боя отпадает необходимость в «срывах» дистанции, в молниеносных атакующих выпадах. Контакт с противником «растягивается» по времени, становится вязким, обволакивающим. Атакующие действия не разрываются на фазы входа и выхода, поражения и извлечения, а представляют собой единое непрерывное движение.
В технике «кругового» боя практикуются не столько блоки, сколько уходы с линии атаки с одновременным нанесением удара, перехват вражеской атаки, или так называемый «слив», при котором оружие или части тела бойца подставляются под вражеские ударные элементы (опять же оружие или части тела) так, что они соскальзывают по ним в сторону. Естественно, не стоит понимать меня превратно. Хотя искусство типа «железной рубашки» и существует и вы даже будете его осваивать, все-таки совать руки, ноги и другие части тела под режущие кромки холодного оружия не надо.
Все траектории ударов и бросков при такой манере ведения боя представляют собой своего рода замкнутые кривые, в основе которых лежат располагающиеся в двенадцати разных плоскостях пространственные восьмерки и переходы между ними.
Подобные «циклические» траектории трудно разделить на атакующие и защитные движения. Любой участок этой замкнутой кривой может выполнять функцию и поражения, и парирования ударов противника. Более того, поражение осуществляется с одновременным «блокированием» возможных контратакующих действий, а парирование атак предполагает подавление двигательных функций противника.