Операция «Остров Крым»
Шрифт:
– Капитан Асмоловский, – представился Глеб.
– Старший лейтенант Верещагин.
– Знаменитая фамилия, – улыбнулся Глеб.
– Да… Жил себе, горя не знал… – с чувством сказал старлей.
Глеб его понимал. Шуточка на тему «уходи с баркаса» сама просилась на язык, и такие шуточки должны были уже изрядно поднадоесть обладателю знаменитой неудобной фамилии.
Но с баркаса – то бишь с площадки телецентра – кому-то нужно было уходить. Семьдесят человек не разместишь в одноэтажном корпусе техслужб.
– У меня приказ взять телевышку на Роман-Кош под контроль, – сказал Глеб.
– У меня тоже, – старлей пожал плечами. – И как видите, я успел раньше. Кристобаль Хозевич любил успевать раньше.
Щелк! Протянулась ниточка – нет, еще не симпатии – узнавания. Словно два волка, оказавшись в одном лесу, еще не знают, как относиться друг к другу, но определяют в воздухе запах брата по крови. Кто думает, что цитата – это всего лишь пижонство, бравирование читаными премудростями, тот ошибается. Это пароль, по которому отличают своих.
Глебу не хотелось покидать телевышку. Здесь его рота находилась в отдалении от крымских соблазнов, что облегчало задачу поддержания дисциплины. С другой стороны, он понимал, что личный состав, включая офицеров, мыслями и душой сейчас в Ялте, где их братья по оружию растаскивают магазины. Увидев разведчиков, бойцы приободрились: а ну как удастся отвертеться от сиденья на этой кудыкиной горе, вдали от благ капитализма? Бунта на корабле можно ожидать в любой момент. А с третьей стороны, оба они со старлеем люди подневольные, и если уж их в силу армейского маразма направили охранять один и тот же объект, то другой силы убрать их отсюда нет – кроме приказа же.
– Мне кажется, это не тот случай, когда работает правило «кто первый встал, того и тапки», – сказал он.
– Согласен. Думаю, вам имеет смысл обратиться по команде, чтобы приказ отозвали.
Вопрос «А может, это вам имеет смысл обратиться по команде?» отвалился, не дойдя даже до речевых центров Глеба. Главному разведуправлению Генштаба – а Верещагин сотоварищи служил именно там – таких вопросов не задают.
Поэтому он связался с майором.
– Сиди, где сидишь, – сказал майор. – Тут Драчев, злой, аж жопа трещит. Какой-то белый генерал заперся в бункере и посылает всех нас на хер, саперы сделать ни черта не смогли, генерал требует ему до вечера этот бункер раскупорить, так что я к нему с просьбами не полезу. Договорись там как-нибудь с ГРУшниками.
Глеб вздохнул и пошел договариваться.
– Ну что ж, – старлей выглядел недовольным, но с судьбой как будто примирился. – Как вы это себе представляете? Сколько вас здесь остается?
– Два взвода. Третий будет находиться на перевале Гурзуфское Седло, – сообщил Глеб.
– Разумно. Как долго вы здесь будете?
– Неизвестно. Сутки – точно.
– Мнда… – Верещагин побарабанил пальцами по кобуре.
– А что, будем мешать?
– Скажем так: на вас рассчитано не было. Мы тут уже настроились приятно провести время… Короче, нужно как-то устраиваться. Поскольку мы пришли раньше, административный корпус остается за нами, мы там ночуем. Яки?
– Яки – это что такое? – спросил Асмоловский.
– Яки – это здесь так говорят. Как в Америке – «О’кэй».
Он проследил вопросительную паузу и пояснил:
– Давно тут сидим… Очень давно. Вошли, так сказать, в образ. Так что еще какое-то время будем больше похожи на крымцев, чем на наших. Вы не удивляйтесь, если что не так.
– Административный корпус… – напомнил Глеб. – Что еще?
– Я хотел сказать, что там смогут ночевать ваши офицеры, места хватит. В комнате отдыха будем отдыхать все вместе, опять-таки веселее… Но вот куда я категорически не должен никого пускать – это генераторная, – он показал на приземистое строение со стальной дверью, – аппаратная комната и сама вышка. Не взыщите, приказ звучал именно так.
Глеб кивнул.
– Я предельно серьезен, товарищ капитан: у нас приказ в таком случае стрелять на поражение. И пусть поаккуратней пользуются сортиром. Нам еще несколько дней тут сидеть. Если возникнут какие-то вопросы ко мне, и я буду в аппаратной – только тогда и только вы можете войти. Договорились?
– По габарям, – согласился Глеб.
– И пей круг, – улыбнулся старлей.
Они посмеялись. Потом капитан протянул руку:
– Глеб.
– Артем, – представился старлей.
– Какая сволочь полезет в запретную зону, ГРУшники пристрелят без предупреждения, – с удовольствием объявил Глеб строю. – И я им только спасибо скажу. Потому что вас сюда прислали не водку пить. Увижу кого пьяного – дам в ухо. На территории не гадить, ходить в кусты. В аппаратную и генераторную не соваться. На постах нести службу согласно УГиКС, буду проверять лично. Вопросы есть?
Вопросов не было.
– Разойдись, – приказал он.
Пятнисто-зеленый строй распался. Солдаты и сержанты разошлись – кто на посты, кто на отдых. Офицеры поспешили в комнату отдыха, где были мягкие диваны и конфискованные у солдат спиртные напитки.
– Товарищ капитан, а почему это они ходят в сортир сюда? – спросил лейтенант Палишко. – Я захожу, а там грузин этот кабинку занял.
– Оставь их в покое, Сережа, – посоветовал Глеб. – Им здесь еще несколько дней сидеть.
– Да не в том дело! – горячо поддержал Палишко Васюк. – Обидно же, товарищ капитан: мы, десант, опять вроде как дерьмо, а они – войсковая элита. Кто им такое право дал?
– Васюк, – Глеб начал слегка закипать, – сколько ты свой взвод собирал? Не знаешь? Я тебе скажу: сорок две минуты! И двое до сих пор не стоят на ногах! Так кто тут дерьмо, а кто войсковая элита? Ты видел среди них хоть одного пьяного?
– Разведка, – уважительно протянул Петраков. – Дрючат их там…
– Я не понял, а кто вам мешает нормально себя вести? – взорвался Глеб. – Тебя, Вова, кто-то за грудки берет, руки выкручивает: грабь, тащи, что плохо лежит, наливайся водкой до ушей?! Что тебе мешает вести себя как офицер, а не как прапор вонючий? Палишко! Почему у тебя во взводе в первый же день раненый? Как вышло, что твой рядовой попал под нашу же БМД? Куда ты смотрел в это время? Я тебе скажу: ты магазин видео выносил.