Операция «Прикрытие»
Шрифт:
— А паек?
— Не волнуйся. Пауль уже обо всем позаботился. Вещмешок с наградой уже в бронетранспортере. Все, давай шевелись. Господин полковник не будет ждать даже любимую кошку группенфюрера.
— Спасибо, Пауль.
— Ладно, Йоган, — отмахнулся тот. — Благодаря тебе у меня вчера выдался самый чудесный вечер за последние пять лет. Единственное, о чем жалею, что с нами была только одна Марта. Да и та — хвостатая…
Денщик коротко хохотнул и вышел.
— Это удачно… — пробормотал Сергей. — Не зря я все-таки в этот монастырь полез.
Укладывая кошку с котятами в корзину, Хохлов оглядывал комнату в поисках хоть какого-то оружия. Что и как он будет делать дальше, военврач еще не знал, но от пистолета, который можно спрятать под подстилкой, не отказался бы. И тут, на подоконнике увидел такое, о чем и мечтать не мог. Две гранаты М-39, чаще именуемые «немецкое яйцо». И спрятать удобно, и для использования незаметно приготовить.
Не теряя ни секунды, Хохлов схватил одну гранату и сунул ее в корзину. Прямо под кошку. Та недовольно промурлыкала что-то надоедливому человеку, но обложенная котятами, с места не сдвинулась.
Вовремя. Дверь скрипнула, впуская денщика.
— Йоган, ты готов?
— Как видишь.
— Тогда пошли.
Во дворе солдаты грузились в открытый бронетранспортер, а впереди — уже заведенный — стоял крытый грузовик «Опель-блиц».
— Тут мы расстанемся, — Пауль указал рукой на бронетранспортер. — Тебе туда. А я за руль… — денщик указал на трехтонку. — Бывай, одним словом. Может, свидимся еще когда.
Не в силах заставить себя пожелать врагу удачи, Хохлов только кивнул. Но Пауль уже не смотрел на него. На пороге дома показался офицер, и денщик со всех ног бросился к кабине автомобиля.
Не стал задерживаться и Сергей.
— Господин шарфюрер, — громко произнес Хохлов, подойдя к бронетранспортеру.
— Залезай, чего ждешь? — откликнулся один из немцев. — Или тебе помощь нужна?
— Вообще-то я и сам справлюсь. Вот только кошку оберштурмбанфюрера уронить боюсь. И еще, Пауль передать велел.
— Ганс, возьми корзину! — шарфюрер привстал и протянул руку. — А передачу давай сюда. Старина Пауль никогда не забывает друзей.
Приняв флягу, Фалькбрух снизошел до того, что лично помог взобраться в кузов и Хохлову.
— Садись вон там, — указал на край скамьи. — Держи кошку и замри. Понятно?
— Так точно.
В этот момент машины дружно взревели моторами и поползли прочь с монастырского двора.
Глава двадцать первая
— Отделение, подъем! Выходи на зарядку!
От волнения лейтенант выкрикнул приказ чересчур громко, как для отряда, находящегося в засаде. Но обошлось… Сонные солдаты не обратили внимания на его оплошность. В конце концов, им надлежит выполнять команды, а не рассуждать: правильно отдан приказ или можно бы и потише. И только построившись, они обратили внимание на то, что рядом с их командиром стоит еще один незнакомый офицер. А четверо эсэсовцев, грамотно рассредоточившись, как бы невзначай держат их под прицелом.
— Упор лежа принять! — командовал дальше лейтенант.
Десяток солдат расторопно бухнулись на землю, привычно распределяя вес тела на носки и выпрямленные руки, и замер, в ожидании приказа: «к выполнению упражнения… приступить». Но вместо этого услышали совершенно другие слова, произнесенные чужим голосом.
— Солдаты, ваше подразделение не выполнило полученный приказ. Поэтому вы все будете арестованы и отконвоированы в деревню. Сейчас мои люди вас свяжут. Сопротивление бессмысленно. Не усугубляйте своей вины. Одно дело, отвечать за халатность командира, и совсем иное — за попытку дезертирства. В первом случае вас ожидает отправка на фронт, а в другом — расстрел. Лейтенант, подтвердите мой приказ!
— Слушаюсь, господин оберштурмфюрер, — непроизвольно щелкнул каблуками офицер. — Солдаты, в том, что случилось, вашей вины нет. Я уверен — это сплошное недоразумение. Командование во всем разберется. Я лично подам рапорт полковнику Клозе… Прошу вас сохранять спокойствие и выдержку. Особенно это важно сейчас, когда малейшее неповиновение будет расценено как измена. Помните, что все вы просто выполняли мои приказы.
И пока ошеломленные, чуть очумевшие, не отряхнувшиеся ото сна солдаты пытались взять в толк сказанное командиром, четверо эсэсовцев стали быстро вязать им руки. Проявляя при этом завидную сноровку. Явно чувствовался большой опыт в проведении подобных работ. И прежде чем солдаты сообразили, что им связывают не только руки, но и ноги, все отделение оказалось надежно обездвижено. Более того: из каких-то уж совсем непонятных соображений в рот каждому всунули его же пилотку.
— Благодарю за содействие, лейтенант, — вполне серьезно произнес Корнеев.
И когда тот в ответ понуро опустил голову, прибавил:
— Не сомневайтесь. Вы только что спасли десяток жизней. Будущая Германия оценит это. А теперь позвольте руки. Я ни в коей мере не ставлю под сомнение данное вами слово, но тоже должен позаботиться о безопасности своих людей. Ничего не оставляя на волю случая. Вы согласны?
— Да, — машинально кивнул пребывающий в некотором замешательстве и прострации юноша. — Скажите, а вы и в самом деле русский?
— Бесспорно… — усмехнулся Корнеев. — С деда-прадеда чистокровный русак. Парни, спеленайте лейтенанта. И побыстрее… Слышите: вроде машина приближается?
— Так точно, командир… — прислушался Пивоваренко. — Две единицы… Грузовик… «Опель-блиц», трехтонка и, возможно, легкий бронетранспортер «Альт».
— Олег, ты их что, на слух различаешь?
— Железно, — подтвердил тот с ноткой грусти в голосе. — Это у меня наследственное, от бати. С детства всякую машинерию люблю… Хотел даже мотористом стать. Но в военкомате сказали, что инженеров они будут среди очкариков и других маломощных хлюпиков искать, а мне комсомол дал путевку в парашютно-десантные войска.