Операция "Рагнарёк"
Шрифт:
— Я боюсь, — прошептала она.
— Меня?
— Темноты.
— Значит, меня, — Войцех щелкнул огоньком зажигалки, освещая ее лицо. И свое, совсем близко к ее глазам, — ты самая храбрая девушка, которую я знал в своей жизни, Мелисента.
Войцех подхватил ее на руки и понес в спальню. Красные лаковые туфельки так и остались лежать там, где она сбросила их по дороге, шутливо брыкаясь в его объятиях. Но рука, обхватившая его шею, крепко прижимала его, стараясь притянуть ближе к чуть блеснувшим влагой губам. Он осторожно положил ее на кровать, поверх алого бархата покрывала, и снял доломан, чтобы не исцарапать стальными клепками нежную кожу.
— Это кто? – спросила Мелисента, глядя на портрет на стене.
Лейтенант Королевско-прусского добровольческого корпуса Шемет был запечатлен на нем юной немецкой художницей в год падения Первой Империи. Черный доломан, мягкий блеск черных шелковых шнуров, серебряная мертвая голова на фуражке.
— Пра-пра… Я со счета сбился, сколько раз, дедушка, — Войцех провел рукой по затянутой в черный чулок ноге, юбка чуть сдвинулась наверх, открывая кружево. Мелисента сжала коленки, но руку не сбросила.
— Тебе пошли бы усы, — улыбнулась она, глядя на портрет.
— Думаешь?
Усы Войцеху приходилось сбривать каждый вечер, после пробуждения. В эти дни тонкие золотистые полоски над его верхней губой вызвали бы немало недоумения, привлекая внимание к его и так антикварной внешности.
— Точно.
— Тогда я их для тебя отпущу, — пообещал он, расстегивая верхнюю пуговку на ее кофточке, — но они щекотаться будут.
— Ну и пусть, — Мелисента чуть сжала губы, и Войцех бережно коснулся их поцелуем.
Она обвила его шею тонкими руками и ответила на поцелуй, вложив в него все свое умение целоваться, собранное по настойчивым мальчишкам, так и не добравшимся до вожделенной цели. Войцех осторожно коснулся ее разума, чувствуя страх, который она старалась заглушить напускной смелостью и бравадой. Первой мыслью было успокоить ее, забрать этот страх, заменить его нежностью и желанием. Но вампир остановил себя. Это не та Игра. И он будет соблюдать правила.
Он оторвался от ее губ, запечатав их тихим прикосновением, и скользнул к нежной шейке, туда, где за розовым маленьким ухом билась синяя жилка. Безумное желание охватило его, огонь опалил разум, но Войцех только считал удары горячей крови под сомкнутыми губами, из последних сил загоняя обратно рвущиеся наружу клыки. Ее сердечко билось в такт под его рукой, у самого основания левого холмика на ее груди.
Даже в этот миг его кожа, которую согревала разогнанная по жилам его волей кровь, осталась теплой, и бесполезное для него дыхание – прерывистым и горячим. И мертвое сердце колотилось под девичьей ладошкой, даря ей иллюзию страсти.
Войцех поднялся и присел на край кровати, медленно расстегивая вторую, а затем и третью пуговку на плотной трикотажной кофточке, под которой не было ничего, кроме теплой кожи цвета топленых сливок, и маленьких сосков темно-вишневого цвета, венчавших маленькие, совсем девичьи, холмики совершенной формы. Мелисента вспыхнула, прилившая к щекам кровь снова обдала его горячим запахом.
Девушка словно только сейчас разглядела, что мужчина перед ней до пояса обнажен. Обманчивая хрупкость литых форм под фарфоровой кожей, выступающие арки ключиц, сходящиеся на ямочке под шеей, золотые волны чуть прикрывающих сзади шею волос, голубые как летнее небо глаза, с красноватым отблеском пляшущего пламени свечей в расширившихся зрачках.
— Ты очень красивый, — Мелисента улыбнулась, пытаясь разговором оттянуть страшный и желанный момент.
— Красивее, чем Норвик? – усмехнулся Войцех.
Девушка обиженно поджала губы.
— Я же не пыталась подойти к Норвику, правда?
— Почему? – в глазах Войцеха блеснул лукавый огонек, — если бы девушкой был я, то выбрал бы его.
— Он похож на героя из книжки, — ответила Мелисента, — о таком можно помечтать перед сном. И бежать без оглядки, если мечта грозит воплотиться в реальность.
— А я?
— А о тебе можно будет вспоминать всю жизнь, даже если… — на темных ресницах, полуприкрывших синие глаза, блеснула влага.
— Расскажи мне, почему ты здесь, — шепнул Войцех, — чего ты искала сегодня?
Он поднял ее и прижал к своей груди, чтобы она могла шептать ему свои маленькие секреты в самое ухо.
— Понимаешь, мальчики от девочек все хотят только одного. А врут про любовь. И в первый раз чувствуешь себя сказочной принцессой, с которой случилось чудо. И во второй. И в третий. Так много чудес не бывает. А потом, когда просишь его остановиться, все друзья знают, до чего вы дошли. И даже то, до чего не дошли. Я не хочу…
— Чего не хочешь?
— Чтобы кто-то обманул меня, а потом хвастался этим. Я не хочу, чтобы, когда я полюблю кого-то, мне было стыдно за то, что была доверчивой дурой.
— А кровь бурлит, и каждый раз кажется, что ты любишь? – тихо спросил Войцех.
— Ну да… И я решила, что первым будет тот, кого я никогда не стану стыдиться.
— Потому что я рок-звезда, или потому что я красивый?
Мелисента вздрогнула как от удара, но собралась с духом и ответила.
— Потому что все, кто говорил мне о любви, вели себя со мной, как с грязной шлюхой. А ты ничего не говоришь, но ведешь себя со мной, как с принцессой.
— Ты и есть принцесса. Маленькая, храбрая Принцесса Греза, бесстрашно вошедшая в логово дракона. Ты никогда не пожалеешь о своей смелости, я обещаю.
Войцех чувствовал, как уходит ее страх, сменяясь доверием. Нежностью, теплом и немножечко любопытством. Он медленно снял уже расстегнутую до конца кофточку, осторожно освободил ее от тесной юбки, нежно поглаживая стройные ножки, стянул чулки, оставив только последнюю, почти невесомую, преграду ее стыдливости. Его тонкие, изящные пальцы касались ее, рассказывая ей о секретах, которые хранит ее тело. Мягкие ладони коснулись круговыми движениями вершин сосков, и она подалась навстречу этой ласке. Но Войцех не спешил, дразня ее пробуждающуюся чувственность, заставляя ощутить каждое дуновение воздуха от своих движений. Вот уже пальцы легонько сжали вишневые бугорки, губы припали к ним, сначала нежно, потом жадно, впитывая в себя аромат кожи, ловя будоражащий запах крови под ней.