Операция "Рагнарёк"
Шрифт:
Его поцелуи спускались все ниже. Он посадил ее на край кровати, встав перед ней на колени, словно рыцарь, приносящий присягу своей госпоже. Его ладони легли на ее все еще сведенные коленки, почти невесомо предлагая им раскрыться навстречу новым тайнам. Губы коснулись черного шелка, скрывающего животворный родник любви, и Мелисента, наконец, позволила ему вести себя по еще неизвестным ей тропам.
Войцех целовал шелковистые складки, трогая языком все еще запертый вход, его аристократические пальцы касались маленького затвердевшего бугорка над ним. Мелисента таяла под его прикосновениями, и вскоре в ней не было уже ничего, кроме ожидания последнего шага.
Резким движением Войцех разорвал бархатистый занавес у входа, и Мелисента вскрикнула от неожиданной боли, выгибаясь конвульсивно навстречу его руке, словно стремясь почувствовать эту боль во всей ее первозданной сути.
— Тише, моя прекрасная, тише, — шепнул Войцех, слизывая с пальцев свой приз, драгоценную горячую кровь, пьянящее до безумия вино. Его язык прокрался в ее лоно, закрывая рану, снимая боль, превращая ее в экстаз. Мелисента тихо застонала, когда поцелуй вампира и мужская ласка вознесли ее на вершину высочайшего пика в бездонной бездне, куда она падала, где она парила, где она была – весь мир.
Войцех незримо следовал за ней, темные крылья падшего ангела поддерживали радугу волшебных перьев Принцессы Грезы. Жажда все еще терзала его, несмотря на обжигающий глоток, слишком много крови уходило на поддержание человеческого облика. Но наградой ему было сознание собственной силы, почти всемогущества. Власть над ее телом не шла ни в какое сравнение с властью над ее духом, ее ощущениями и эмоциями. Величайшая власть в мире – дарить блаженство, пробуждать юное сердце, извлекать музыку сфер из этого прекрасного тела.
Войцех торопливо стер с глаз алые слезы, и приник к губам Мелисенты долгим поцелуем.
Облачком закрылось солнце ее радости, темное сомнение замутило разум – он почувствовал это.
— Моя принцесса не счастлива со мной? – тихо улыбнувшись, спросил он.
— Это неправильно. Нечестно, — девочка прижалась к его груди, — ты ничего не взял для себя. Ты не хочешь меня?
— Я никого и никогда так не хотел, — ответил Войцех, и это была правда. Только не та, которую могла понять она.
— Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, — шепнула Мелисента.
— Мне очень хорошо, — он погладил ее шелковистые волосы, — но я боюсь причинить тебе боль. Может, в другой раз? Можешь считать это приглашением на свидание.
— Пусть будет больно, — она умоляюще посмотрела на него, и ему стало неловко за свою ложь. Боли у нее больше не будет, поцелуй вампира залечил ее лоно в считанные мгновения.
— Пусть, — настойчиво повторила Мелисента, — я хочу знать, как это, сделать тебя счастливым хоть на мгновение. Даже если это такое простое счастье.
— Я счастлив.
Она чуть не заплакала в его объятиях, но держалась удивительно храбро.
— Тогда позволь мне хотя бы взглянуть на тебя.
Войцех улыбнулся.
— Можешь делать все, что тебе заблагорассудится, на то ты и Принцесса.
Мелисента угадала его мысль, игриво улыбнулась и спустилась на колени перед ним, потянув на себя глянцевый сапог, в который были заправлены облегающие как вторая кожа белые лосины с серебряными пуговицами по бокам. Сапог не поддавался.
— Как их снимают? – сердито спросила она, — ты каждый раз зовешь сюда девушку, чтобы она тащила их изо всех сил?
— До сих пор я обходился услугами денщика, — ухмыльнулся Войцех.
— Надеюсь, ты не собираешься его позвать? – встрепенулась Мелисента.
Войцех расхохотался.
— Я жульничаю, — признался он, — там есть молнии. В боковых швах.
Расшалившаяся девушка совсем уже забыла, с какой целью начала эту игру и вскоре они барахтались на ковре, и она стаскивала с Войцеха сапоги, лосины и то, что под ними, а он со смехом уворачивался от ее цепких пальцев.
Мелисента, наконец, справилась с последней задачей и, тяжело дыша, взглянула на него. Войцех чуть побледнел, слишком много крови он уже потратил, но девушка так хотела убедиться в его желании, что отказать он ей не мог. Она, словно зачарованная, смотрела на поднявшуюся ей навстречу мужскую плоть.
Войцех понял, что еще секунда, и она будет его просить. Не от страсти, не от вожделения, от чувства вины перед ним, доставившим ей такое наслаждение. Он бережно уложил Мелисенту на кровать и навис над ней, глядя в глаза.
— Готова? – улыбнулся он.
Она яростно закивала головой.
— Тогда полетаем.
Боли не было. Но на этот раз он не мог присоединить к любовной магии мужчины и женщины свою вампирскую суть. Мелисента, еще не познавшая всех секретов собственного тела, откликалась медленно и неуверенно. Войцех снова коснулся ее разума, совсем легонько, нащупывая дорогу к ее тайнам не только плотью, но и духом, читавшим ее ощущения, находившим верные отклики движениям, угадывавшим ее желания. Он мог бы просто включить ее центр наслаждения, мог заставить ее перескочить через десятилетие, когда прекрасная женщина, все еще не родившаяся из этой юной девочки, познает свою женскую сущность и власть, которую она дает ей над мужчиной. Но сделать это, означало, лишить ее всех тревог и радостей ожидающего ее пути. И он только слегка помогал себе, нащупывая верную тропу к сегодняшней, первой, но еще не самой высокой, вершине.
Он почувствовал сжимающую его волну, и ее тихий вздох, когда она напряглась под ним всем телом, а потом покорно обмякла в его объятиях. На этот раз все было проще, человечнее, но ей было хорошо, и он снова ощутил теплую кровь в своем холодном сердце. Торопливо выскользнул из нее, на алом бархате покрывала кровавое пятно не отличалось о того, что она ожидала увидеть.
— В следующий раз позаботимся о твоей безопасности получше, — пообещал Войцех.
Мелисента кивнула, прижимаясь к его губам.
Войцех чувствовал, как замедляется дыхание, как кожа теряет тепло.
— Тебе нельзя здесь оставаться, Принцесса, — тихо шепнул он, — прости. Тут водятся драконы, и я боюсь подвергнуть тебя опасности. Одевайся, моя прекрасная, я тебя провожу.
Синие глаза подернулись грустью, но она не спорила. На этот раз таксистом оказался толстый пуэрториканец, которому было наплевать на то, что кто-то на заднем сиденье его машины целует слишком молоденькую девчонку. Но Войцех на всякий случай стер и его память. И проводил Мелисенту до самой двери квартиры, куда она проскользнула как мышка, боясь разбудить родителей.