Операция "Рагнарек"
Шрифт:
Рыжая поглядела на часы, подняла голову к небу.
– Ты их слышишь? – спросил Войцех, напрягая слух.
– Уже вижу, - кивнула Кэрол, - там над горой.
Войцеху понадобилось усилить зрение и слух магией крови, чтобы расслышать легчайший гул турбин и разглядеть в ночном небе четыре черных треугольника, несущихся, закрывая звезды.
– Сейчас полюбуемся фейерверком и полетим, - сказал он, чувствуя, как сердце начинает биться сильнее. Дуглас отдал жизнь за то, чтобы этот момент настал, и Войцех намеревался насладиться им за двоих.
В-2
Вершина горы провалилась, когда перекрытия и переходы рухнули изнутри. От белой крепости, лепившейся к черной горе, осталась груда усыпанных пылью камней. Аламут окончательно стал легендой.
– Это должно было закончиться так, - опустив голову, произнес Аль-Ашрад, - мы заслужили эту кару. Но мы примем ее и будем жить дальше. Сделав выводы и усвоив уроки.
– Хорошие слова, - согласился Войцех.
Солдаты, снова высыпавшие наружу при первом взрыве, вернулись в самолет, и Войцех поднялся по трапу, пропустив перед собой Рыжую, Симокатту и Аль-Ашрада. Последний раз обернулся в сторону обрушившейся горы…
– Твою мать! – заорал он, врываясь в самолет и бросаясь к лесенке, ведущей в кабину. – Всем пристегнуть ремни. Взлетаем!
Рыжая, сообразившая, что на расспросы нет времени, вскочила в кабину с другой стороны и уселась в пустующее кресло Дугласа. Войцех искоса взглянул на нее, лихорадочно щелкая кнопками и тумблерами, но возражать не стал.
Там, впереди, где ущелье слева упиралась в гору, на которой пару минут назад высилось Орлиное гнездо, тонкой алой трещиной разверзалась земля. Гул становился все громче, теперь его было слышно даже в кабине. Самолет задрожал, едва заметно, потом его словно качнуло, когда под ним, глубоко под землей, прокатилась первая волна.
– Kurwa ma'c, - прошипел Войцех, разгоняя кровь по телу, ускоряясь до предела, подстегивая реакцию до максимально возможного уровня. Кнопки загорались одна за другой под едва заметными глазу стремительными движениями рук.
Загудели турбины, Глобмастер снова задрожал, но уже готовясь к взлету. Трещина в горе стала шире, и яркий поток лавы устремился в ущелье, все быстрее стекая по крутому склону. Земля снова вздрогнула, но Шемет уже потянул на себя ручку, и самолет, наконец, медленно покатился вперед. Навстречу потоку лавы.
Гудение сменилось протяжным воем, Шемет выжимал из турбин максимально допустимую для взлета скорость. В дальнем конце ущелья земля раскололась, и глубокая трещина зигзагами поползла к ним, заполняясь горячей лавой. Из намеченной для взлета мили оставалось едва две трети, а Глобмастер все еще трясло по каменистой земле, с каждой секундой все сильнее.
Они встретились на середине ущелья – едва оторвавшийся от земли самолет и обжигающий поток лавы. Войцех двинул ручки, набирая высоту. Чуть перевел дыхание, фюзеляж, кажется, не пострадал. Полуразрушенная гора стремительно приближалась, и уже на подлете вдруг накренилась вправо, преграждая путь взлетающей машине.
Шемет резко рванул ручку, и Глобмастер свечой взмыл в небо, под почти прямым углом, проскочив всего в нескольких футах от падающей в ущелье скалы. Войцех отпустил Ускорение и медленно выровнял самолет.
– Курс на базу, полковник, - устало произнес он, - мы сделали это.
Кэрол обернулась к нему и молча сжала его плечо.
***
До рассвета оставалось еще два часа, когда Войцех отправился в отведенную ему комнату, намереваясь вымыться и завалиться спать. В голове было пусто – ни мыслей, ни эмоций. Уже возле двери его встретил один из пилотов Боинга, сбросившего бомбы на Аламут.
– У нас день донора, - улыбнулся он, протягивая Шемету крепкую руку, - для боевых товарищей.
Войцех спорить не стал, хотя к консервированной крови уже привык, а подвигов, требующих живой, в ближайшее время совершать не собирался. Он принял Дар, поблагодарил пилота, поздравив с блестяще проведенной операцией, и влез в душ, смывая с себя прошедшую ночь.
Сон, недвижный и мертвый, как в те времена, когда солнце грозило ему окончательной смертью, сковал его, милостиво даруя отдых без тревожных сновидений, и не отпустил до самого заката.
В холле он встретил Рыжую в черных джинсах и зеленой майке, с небрежно распущенными по плечам волосами. За дальним столиком сидели Симокатта и Аль-Ашрад, о чем-то увлеченно беседуя. Завидев Шемета, они поднялись и пересели на диван к Кэрол, предоставив Войцеху кресло.
– Отвезешь нас в Нью-Йорк? – спросила Рыжая. – Оттуда уже сами разлетимся по домам. Мы в отпуске. До особого уведомления.
– А мы разве не на Неллис летим? – удивился Войцех. – Я думал…
– Почти все уже улетели, - улыбнулась Кэрол, - в Неллис нам делать нечего, не строем же ходить. Я все равно не умею.
– Ясно, - Войцех повертел в руках идеально чистую стеклянную пепельницу и поставил ее на столик между ними, - тогда, полковник, закажи мне дозаправку. Мы летим без посадки.
– Геройствовать не надоело? – нахмурилась Рыжая. – Куда торопишься? Подождет Мелисента лишний час.
– Не в этом дело, - покачал головой Войцех, - я один лечу. Если мне кто-то попытается навязать второго пилота, я его просто убью. А потом, конечно, буду рефлексировать и фигней страдать. Это мое хобби, как сказал Дуглас.