Операция "Ривьера". Выпуск 4
Шрифт:
— Эльвенгрен трясся от страха, — зло продолжал Вяземский. — Упустил Чичерина из-под самого носа. Сорвал операцию…
Инженер Арбенов согласно кивал, подливая в рюмку князю, и поддакивал. Было очевидно, что Волошин и Вяземский будут теперь, дружно спихивать неудачу на уехавшего Эльвенгреда.
— Хорошо, будем считать, что такие, как Эльвенгрен, не подходят для работы в экспортно-импортной фирме… Но генерал Волошин оказался молодцом?
— Несомненно… Волошина я знаю больше двадцати лет. Кстати, господин Арбенов, как вы отнесетесь к знакомству с генералом?
Арбенов задумчиво крутил в пальцах тонконогую рюмку.
А в груди радостно бухало вдруг разгорячившееся сердце.
Наконец-то! Наконец-то Волошин. Тот, кто больше всех нужен сейчас Кулагину. Оправдалась выдержка. Оправдалась ставка на Вяземского.
Но радость нельзя было показывать.
— Я уже говорил, князь, что политика меня не интересует. Судя по вашим рассказам, Волошин интересный и порядочный человек, но наши деловые устремления так расходятся…
— Вы ошибаетесь, господин Арбенов, — торопливо возразил Вяземский. — Конечно, интересы генерала лежат в области политики. Но подумайте, как могли бы помочь экспортно-импортной фирме люди с такими связями и влиянием, как Волошин.
Инженер вынужден был согласиться с убедительными доводами Вяземского, и через несколько дней знакомство его с генералом состоялось.
Более того, Вяземский оказался прав, убеждая в полезности знакомства. При очередной поездке в адвокатскую контору выяснилось, что выполнение юридических формальностей в отношении груза — дело не такое простое, как поначалу уверял Арбенова почтенный метр Лежен. Виной тому был финский паспорт Арбенова, ограничивающий, к сожалению, возможности русского инженера быть принятым в самых высоких административных инстанциях. Кроме того, владельцы пакгаузов, где лежал груз, снятый с «Дюка Ришелье», требовали уплатить за хранение явно несоразмерную с фактическими затратами сумму, насчитав на основной платеж проценты, пени за просрочку, страховые и прочие суммы.
Генерал Волошин заверил расстроенного Арбенова, что употребит имеющиеся у него в Париже личные связи, чтобы помочь распутать этот клубочек. За будущие услуги генерал попросил три процента комиссионных со стоимости груза. Арбенов предложил один процент в будущем и тысячу франков задатка наличными. Волошин сразу же согласился. Вяземский доверительно сообщил инженеру, что генерал доволен их знакомством и в будущем, когда князь станет возглавлять ниццкое отделение экспортно-импортной фирмы, Волошин не прочь получить в порядке переуступки права владения портовый бар, с которым князю наверняка будет и обременительно и несолидно заниматься в его новом положении.
— Но ведь Волошин находится при дворе Кирилла Владимировича?
— Он найдет кого-нибудь, кто будет стоять за здешней стойкой, — объяснил Вяземский, помолчал и добавил: — Кирилл Владимирович весьма стеснен в средствах… Сейчас умных людей кормит не политика, а коммерция.
«Двор» в Ницце требовал твердой руки, и Виктория Федоровна все больше приходила к мысли, что именно ей нужно подтянуть слабеющие бразды «императорского» правления. Не зря же на русском престоле не раз восседали женщины. Умная и волевая женщина стоит порой много больше, чем десяток растерянных
Провал операции расстроил Викторию Федоровну, но она не пала духом. Наоборот, неудача вызвала у неё прилив энергии. Она теперь понимала, что наспех сколоченная группа боевиков никогда не достигнет успеха в активных действиях. Для этого нужна постоянная организация, тщательная подготовка, надежные и проверенные люди.
— Опять николаевские пасквили? — раздраженно спросила Виктория Федоровна, когда на веранде за полосатыми маркизами, колыхавшимися от морского бриза, генерал Волошин делал очередной доклад «их величеству». — Этот самозванец так и не успокаивается. Всё ещё хочет въехать в Москву на белом коне и короноваться в Успенском соборе?
— Его поддерживают офицерские круги, а главное, РОВС, — почтительно напомнил Волошин. — На газеты николаевцы не жалеют денег. Нападки в печати усиливаются.
— Особа императора Кирилла Первого выше грязных газетных инсинуаций, организуемых николаевцами. Вместо того чтобы воевать с комиссарами, поправшими святую русскую землю, нападают на того, кто принял высокий титул в трудное для государства время. Это же неслыханное безрассудство…
— Но мы не можем оставлять без ответа такие оскорбительные нападки, ваше величество.
— Мы и не оставим, генерал, — ответила Виктория Федоровна, и по гону, каким были сказаны слова, Волошин понял, что ему не придется скупиться на газетчиков. — Наш долг защитить авторитет двора от оскорбительных наветов. Но не это сейчас главное… Эльвенгрен, безусловно, повинен в провале операции. Но надо учесть, что при её подготовке были допущены серьезные организационные промахи.
— Позвольте, ваше величество…
— Успокойтесь, Волошин. Я ведь не говорю, что промахи допущены вами. Наши активные действия не могут быть эпизодическими, генерал. Нужна группа, ещё лучше — несколько групп, находящихся в постоянной готовности к активным действиям. На вас возлагается поиск людей, их тщательная проверка и организация таких групп.
— Люди будут, ваше величество. Однако мне представляется, что нельзя рассчитывать на новый приезд Чичерина в Ниццу.
— Кроме Чичерина сыщутся и иные объекты наших интересов. Красных комиссаров, к несчастью, становится всё больше, и активность их возрастает. И потом — почему мы должны ограничиваться только Ривьерой? Европа велика, генерал, да и наши группы не будут носить только ударный характер. Мы поставим перед ними более широкие задачи и свяжем с организацией Кутепова.
— Но там николаевцы, ваше величество.
— Знаю, генерал, и не собираюсь поступаться нашими политическими принципами и законом о престолонаследии. Но манифесты остаются только манифестами, а наши группы будут той реальностью, которую Кутепов, надеюсь, не оставит без внимания. Активные люди нужны всем.
— Безусловно, ваше величество, — с готовностью согласился Волошин. — Но всё это потребует значительных дополнительных затрат.
— Это моя забота, генерал, — с покровительственной улыбкой ответила Виктория Федоровна. Женский ум умеет приметить то, мимо чего равнодушно пройдет сотня мужчин. И в том нет удивительного, поскольку ценность вещей и явлений испокон веков несколько различно воспринимается полами.