Операция «Соло»: Агент ФБР в Кремле

Выражая искреннюю благодарность людям, упомянутым в предисловии, я признателен и многим другим: кто-то из них подтвердит точность моих заключений, хотя некоторые могут с моими выводами не согласиться.

Уильям Ганн был помощником-исследователем при всех директорах ФБР от Дж. Эдгара Гувера до Уильяма Уэбстера. После ухода из ФБР в начале 1980-х он работал со мной как исследователь и помогал брать первые интервью у Морриса и Евы Чайлдс в начале 80-х годов. Он также интервьюировал и других.

Бывший заместитель директора Раймонд Уоннол из штаб-квартиры ФБР руководил операцией «Соло» в последние годы службы и спас ее, когда комитет конгресса из-за своей беспечности ее чуть было не провалил. Он ознакомил меня с уникальными возможностями операции, как они представлялись из штаб-квартиры.

Бывшие агенты ФБР Эдвард Миллер, Дональд Мур, Уильям Брэнниган и Эдвард Джонс подтвердили историю «Соло» и привели детали различных ее аспектов.

Герберт Ромерштейн, ранее штатный член Комитета по безопасности и разведке и Информационного агентства США, обрисовал мне видные фигуры в американской и советской коммунистических партиях и внес в рукопись ряд конструктивных замечаний.

Профессор Харви Клер из университета Эмори предоставил мне возможность познакомиться со своей замечательной работой по истории Коммунистической партии США «Расцвет американского коммунизма» и великодушно поделился со мной материалами, обнаруженными им в московских архивах Коминтерна, в которых упоминается Моррис Чайлдс.

Бывший агент ФБР Уэсли Робертс помогал мне во многих интервью с Евой Чайлдс и советовал, как лучше всего связаться с другими участниками операции.

Чикагский адвокат Чарльз Гудбер, умело представлявший Еву, во многом способствовал публикации, находя решение многих юридических проблем.

Уильям Шульц, исполнительный редактор журнала «Ридерс дайджест», любезно отрецензировал рукопись и сделал полезные критические замечания.

Альфред Регнери, президент «Регнери паблишинг, инк.», согласился опубликовать эту книгу, в то время как другие издатели не проявили интереса к книге о «холодной войне». На протяжении всей работы он меня поддерживал.

Ричард Виджилент, главный редактор «Регнери», квалифицированно отредактировал рукопись и указал мне на недостатки, требовавшие внимания.

Когда в начале 1970-х годов я писал книгу о советском КГБ, мне приходилось брать интервью у многих бывших агентов ФБР; в дальнейшем некоторые из них продолжали поддерживать со мной дружеские отношения.

В 1977 году один из них в общих чертах обрисовал мне операцию, которую он считал самой блестящей шпионской миссией, когда-либо проведенной ФБР против Советского Союза. Главными ее участниками были Моррис Чайлдс, его жена Ева и брат Джек Чайлдс. Мой собеседник поведал, что все трое — уже пожилые люди, оба брата слабы здоровьем и ФБР операцию закрыло. Подробный рассказ о ней принес бы народу и стране большую пользу, а неполное или искаженное описание могло бы только повредить. Поэтому бывший агент, как и его коллеги, от имени которых он выступал, рекомендовал мне узнать в ФБР, смогу ли я рассказать эту историю, пока трое главных героев еще живы.

В ФБР эту информацию не подтвердили, но и не опровергли, сказав, что затронутая тема чрезвычайно деликатна и строго засекречена. С меня взяли обещание никогда не упоминать и не ссылаться на эту информацию ни в каких записях или беседах. Если такое произойдет не по моей воле, то ФБР должно знать, где, когда и при каких обстоятельствах это случилось. Я обещал молчать.

Через несколько недель одного из высших руководителей ФБР попросили побеседовать со мной «о существенной проблеме национальной безопасности». Он сказал, что в связи с новыми обстоятельствами и угрозой для жизни американцев руководство ФБР должно быть уверено, что я честно выполню свое обещание и никогда ничего не расскажу по тому вопросу, который обсуждал в штаб-квартире. Я заверил в этом своего собеседника.

В требовании не разглашать секретную информацию, чтобы не подвергать опасности жизни американских разведчиков, не было ничего удивительного. Я упомянул об этом только потому, что это повлекло за собой ряд последствий.

Операция, о которой я узнал в 1977 году, все еще продолжалась; Моррис и Ева Чайлдс знали о моем молчании. Оно послужило одной из причин для того, чтобы в 1982 году они связались со мной через агента ФБР Майкла Штейнбека. Тот сказал, что операция, в которой участвовали мистер и миссис Чайлдс, в конце концов завершилась и они хотели бы обсудить со мной возможность создания книги об их работе. В ФБР заявили, что не будут ни препятствовать созданию такой книги, ни содействовать в ее написании. Однако, если у меня появится желание, мне организуют встречу с Чайлдсами, которые находились под защитой правительства.

Наша первая встреча произошла в Санта-Монике, штат Калифорния, где к нам присоединился бывший агент ФБР Уолтер А. Бойл. Долгих восемнадцать лет — и каких лет! — Бойл был доверенным лицом Морриса и Евы. Моррис относился к нему, как к сыну, и сам пригласил его участвовать в наших первых беседах. Штейнбек присутствовал в качестве сопровождающего и не принимал участия в разговоре. Моррис, Ева и Бойл показались мне очаровательными людьми, и я понял, что каждый из них сыграл в этой драме свою важную роль. Никогда прежде мне не доводилось получать большего удовольствия от беседы. Позже Моррис с Евой приехали в Вашингтон, и мы долгие дни и часы беседовали в номере гостиницы в Джорджтауне об истории, свидетелями, а порой и творцами которой они были. Мы стали друзьями и горели желанием приступить к совместной работе над книгой.

Мы уже вплотную подошли к началу работы, когда ФБР известило Морриса и Еву, что министерство юстиции запретило им рассказывать мне свою историю. Никто из министерства юстиции со мной даже не связался; до меня дошли только слухи, объясняющие причину такого решения. Вероятно, какой-нибудь относительно молодой адвокат из министерства юстиции рассудил таким образом: многие детали, которые неизбежно вынуждены будут раскрыть Моррис и Ева, остаются по-прежнему чрезвычайно секретными, и правительство по-прежнему отказывается открывать эти детали кому бы то ни было. Если министерство юстиции позволит Моррису и Еве рассказать их историю, это будет фактически означать разрешение на передачу секретных данных исключительно в мое распоряжение, то есть создание особых привилегий для одного-единственного журналиста. Более того, после передачи Моррисом такой информации министерству юстиции трудно будет сопротивляться требованиям, согласно закону о свободе информации, раскрыть и другие секретные материалы.