Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки
Шрифт:
В конце июня он посетовал мне, что не может найти подхода к шефу полиции Монреаля. Речь шла об обеспечении безопасности павильона, который уже не раз пытались поджечь или подложить под него бомбу. Это действовали экстремистские силы антисоветски настроенных украинских и других общин Канады, да и Америки тоже.
Поджоги удавались. Сгорели картины, книги, национальные костюмы. У молодой женщины обгорели руки и лицо: при пожаре она спасала реквизиты со стенда. Канадские газеты возмущались варварскими методами антисоветчиков, но были не в силах противостоять им. Нужна была «жесткая рука» спецслужб, полиции.
Я предложил Александру Ивановичу использовать
Неделю «Спец» был гидом этих групп и уже в ближайшую субботу получил от жены шефа полиции приглашение посетить их загородный дом. Приглашение было с благодарностью принято. Естественно, «Спец» оговорил право быть на вечернем рауте не одному. Вторым человеком оказался Александр Иванович. С этого момента наш павильон оказался под пристальным вниманием двух профессионалов: контрразведчика от советской стороны и шефа полиции — с канадской. Но если полицейский действовал официально, то Александр Иванович свою принадлежность к КГБ не афишировал. Дело спорилось — безопасность обеспечивалась.
Для Александра Ивановича я стал, кажется, самым приятным человеком. Он предложил мне поощрить «Спеца» деньгами, пообещав выдать ему за полезную работу 200 долларов. Перед закрытием павильона Александр Иванович сам сказал об этом «Спецу». Естественно, тот, готовясь к отъезду, рассчитывал на эту сумму. По тем временам она была значительной.
Через несколько месяцев, уже в Москве, я узнал, что обещанная сумма «Спецу» вручена не была. Александр Иванович приехал с последней группой. Я встретил его в коридоре штаб-квартиры на Дзержинке и увидел, что от былой радости при общении не осталось и следа. Он был сух, официален, как-то по-мелкому суетлив. Это меня насторожило. Через контрразведчиков я узнал, что Александр Иванович в отчете о работе по обеспечению безопасности павильона все заслуги по выходу на шефа полиции и дальнейшей работе с ним приписал лично себе.
Ну, что обо мне не сказал ни слова — Бог с ним: это моя работа. А вот умаление заслуг «Спеца»… Я обиделся. И даже не за него, а за службу, которая в лице Александра Ивановича выставила себя «трепачом» перед моим «помощником».
Я подготовил рапорт на денежное поощрение «Спеца» за работу по линии «X». По правилам рапорт должен быть завизирован у руководства управления КР. Таким образом, начальство Александра Ивановича узнало о причастности «Спеца» к делам в павильоне, и он был поощрен.
В первых числах ноября я вылетел в Москву и продолжил работу во Внешторге. Стал готовиться к выезду в долгосрочную командировку в Канаду, теперь уже в Оттаву, в торгпредство.
В то время по линии «X» в Канаде была всего одна должность и прикрытием ее служило торгпредство. В мои обязанности старшего инженера «по крыше» относилась экспортно-импортная работа по поручению нескольких торговых объединений Минвнешторга СССР, интересы которых я официально представлял в Канаде. Среди них были «Теххимимпорт» — нефтехимическое, химическое оборудование и процессы, «Союзхимэкспорт» — химическая продукция, в том числе парфюмерия. Особенно активно предполагалось использование официального поручения из «Лицензинторга».
Подготовка шла полным ходом, но все же я вылетел в Оттаву не так скоро, как требовал мой начальник
Странные визитеры
Прошло полгода. В первых числах мая я, теперь уже с семьей, прибыл в Оттаву. Хорошо спланированный полутораэтажный город утопал в молодой весенней зелени, а его бульвары, скверы и улицы привлекали внимание прекрасно взращенными тюльпанами всех тонов и расцветок.
Удалось восстановить связи, заведенные на «Экспо», но не получившие развития из-за их проживания вне пределов Монреаля, в частности в Оттаве.
Небольшой город, политический центр страны, создавал определенные трудности для ведения оперативной работы. Интересующие разведку лица были представлены главным образом чиновниками правительственных учреждений, а из нужных НТР фирм — лоббистами при канадском парламенте.
Работа по заведению связей в основном строилась с использованием возможностей торгпредства. Были затруднения с подысканием мест встреч, которые бы не использовались ранее.
Довольно быстро почувствовал, что изучение меня спецслужбами Канады продолжается. В маленьком коллективе торгпредства из двенадцати человек, включая секретаршу и завхоза, каждый из сотрудников представлял несколько внешнеторговых объединений.
Казалось бы, все это удобно для меня при знакомстве с новыми полезными людьми. Но и канадской контрразведке облегчалась задача по подводу к сотрудникам торгпредства своих людей, например агентуры из числа специалистов и коммерсантов.
Однажды в торгпредстве появился Питер Паркин, президент крохотной посреднической фирмы из Монреаля. Торговое название ее претендовало на коммерцию в мировом масштабе: «Уорлд уайд пэтэнтс корпорейшн». Паркин, украинец канадского происхождения с весьма слабыми задатками коммерсанта, изо всех сил старался оправдать доверие правления фирмы (а может быть, и не только фирмы) и втянуть советскую сторону в деловые отношения при торговле лицензиями. Не имея достаточных средств, фирма привлекла в качестве основного пайщика некоего Жака Мозана.
Мозан был франко-канадцем лет пятидесяти, бывший архитектор с ярко выраженными аристократическими замашками, но по характеру добродушный и безобидный. Он занимал на фирме пост председателя правления, а потому время от времени предлагал торгпредству грандиозные проекты. В перерывах между активной деятельностью на фирме Мозан по два-три месяца лечился от шизофрении. Естественно, его болезнь тщательно скрывалась от торгпредства.
В прошлом в провинции Квебек Мозан был довольно модным архитектором. Его больное воображение иногда подсказывало ему интересные, но нереальные по выполнению замыслы. Например, он предлагал развернуть в Канаде массовое производство шампанского по советской лицензии, но на виноградном сырье, привозимом из Южной Америки. Это предложение напоминало идею «шахматной столицы» Остапа Бендера, ибо предусматривало вначале заполонить шампанским Канаду, затем — США и даже Латинскую Америку.
В противовес широко разрекламированной сети «Кентукки чикен», продающей жареных кур, Мозан предлагал создать мощную систему продажи русских пирожков, изготовляемых на советских автоматах.
Но наибольшее беспокойство Мозан принес сразу пяти советским учреждениям в Канаде — «Аэрофлоту», «Интуристу», «Морфлоту», торгпредству и посольству. Он предложил проект создания световой рекламы, которая даже днем могла быть видна с воздуха на расстоянии в сотню километров. За эту идею Мозан боролся со всей решимостью шизофреника.