Операция «Вурдалак»
Шрифт:
Мизин догадывался, о чем пойдет разговор, и потому начал первым:
– Извините меня, Дмитрий Николаевич, но не смотря на секретность слухи уже просочились, и я сразу понял, в чем дело. Обещаю молчать.
Майор кивнул.
– Вас, конечно же, интересуют пропавшие «экземпляры», – продолжал профессор. – Дело в том, что они оказались испорченными. Теперь я понимаю, кто это сделал, вложив программу-паразита. Куданова хотела, чтобы я забраковал партию и как бросовый материал отдал ей для опытов. Она тут же с помощью собственного ключа вывела из них вирус и вложила свою программу. Что она собой представляет – остается лишь догадываться.
Зотов почти согласился с выводами профессора, кроме одного: Куданова испортила партию не для того,
– Это случайно не те «экземпляры», которых мы готовили за несколько дней до смерти Макарина? – спросил он профессора.
– Именно те. Группу создавали из специально отобранных и подготовленных головорезов.
– Черт возьми, этих ребят трудно будет взять.
Мизин самодовольно улыбнулся:
– Если Куданова действовала по моей методике, это практически невозможно.
– Исчезновение «экземпляров» обнаружилось бы при первой же проверке. Что Куданова предпринимала против этого?
– Я так же, как и вы, первым делом запросил компьютер, и когда он выдал мне, что данных нет, я просмотрел приходный и расходный ордера. Оказалось, что за день до своей болезни Куданова отправила в могильник семь подопытных – пять мужчин и двух женщин. Пакеты с покойниками никто, естественно, не проверял, а когда их распылили, то и подавно что-либо искать бесполезно. Из семи покойников в действительности отправилась на тот свет только одна женщина, которую Куданова бросила в кислоту вместо себя. Конечно, она рисковала, ведь могильщики могли проверить пакеты. Но на данном этапе операции ей повезло, и если б не случайная встреча в коридоре с офицерами охраны – все было бы шито-крыто.
– Вы думаете, встреча была случайной?
Мизин улыбнулся:
– В таком случае это делает вам честь.
– Еще один вопрос. Вы просмотрели, какую программу вложил Черков в Елену Николаевну?
– Конечно, полчаса назад, как вы приказали. Это было детище профессора. Он решил не стирать у Лены память, а проверить свою новую разработку. Чтобы там ни говорили, но Черков прежде всего ученый. Лена же идеально подходила для решающего опыта. Профессор рискнул и проиграл. Кроме того, частичная потеря памяти вызвала бы большее подозрение, нежели полное «одурачивание». Вы, как ни кто другой, в курсе, что в Зоне нечто подобное иногда происходит с научным персоналом. Пока все изменения носили временный характер, но где гарантия, что в один прекрасный день мы тут все не сойдем с ума окончательно?.. Программа же Черкова состояла из двух частей продолжительностью по пять минут каждая. Но эти минуты должны были показаться Бережной вечностью. Лена успела принять только первую часть, поэтому и осталась в здравом уме. К тому же профессор допустил ошибку. Чтобы Лена не умерла во время сеанса, он ввел ей дозу «ягуара». Благодаря наркотику не только тело, но и мозг оказались более стойкими. Я думаю, мы сможем вытащить Лену из этого состояния. Хотя еще неизвестно, чем все это для нее обернется.
– Вы меня пугаете.
– Нет, предупреждаю, чтобы вы были готовы ко всему. – Мизин печально вздохнул и, помедлив, добавил: – Ведь вы ее любите.
– Лену можно вылечить с помощью нашей аппаратуры?
– Только на нашей и можно. Мы постараемся заблокировать в ее сознании программу Черкова.
– Вы думаете, это поможет? – с надеждой спросил Дмитрий.
– Надеюсь. Чем меньше знаешь – тем легче жить. Но вас она помнить будет. – Мизин истолковал вопросы Зотова по-своему.
– Тем не менее я прошу вас заблокировать только программу Черкова.
– Я понял, но ничего гарантировать не могу.
– А можно отложить операцию до того момента, когда Елена придет в себя?
– Очень рискованно для ее психики. Может не выдержать.
Майор задумчиво покачал головой:
– Хорошо,
20
«Итак, прокрутим все с самого начала, – рассуждал Зотов, усевшись за стол в своем кабинете. – Куданова, засланная в Зону с помощью Саблина, готовила зомби для собственных целей, точнее, для своих хозяев. В день убийства Макарина она должна была работать с мизинскими „экземплярами“, но Черков затащил ее к себе домой. Эта сучка усыпила профессора, пробралась в лабораторию через шахту, и тут-то ее застукал лейтенант. Действовать нужно было как можно быстрее и на месте, не дав возможности Макарину покинуть отсек и подняться в „центральную“. Поэтому она решилась на убийство. Но как? Оглушить крепкого офицера КГБ – сил не хватит, да и Макарин, скорее всего, держался настороженно. План созрел сам собой, когда Куданова узнала причину появления лейтенанта. Как все это случилось, мы уже знаем. В ту ночь работа сорвалась, но, видимо, в зомби уже было вложено достаточно материала, если Вера Александровна и Саблин так испугались зондирования.
Итак, Куданова вернулась к Черкову, разбудила его, предварительно под гипнозом дав установку забыть о сне, и как ни в чем не бывало продолжила пудрить ему мозги. Поэтому при первом допросе профессор даже не упомянул о своей дремоте. Второй допрос был внезапным, и он вспомнил пару мельчайших подробностей. Куданова же с самого начала поняла, а Саблин затем подтвердил, что я не поверил в «несчастный случай».
Тогда они решили подкинуть мне змею, и, не перехвати я взгляд полковника, им бы удалось избавиться от меня. Затем Куданова или Саблин из своего номера попытались воздействовать на мой мозг психотропной хренью, но и тут у них ничего не вышло.
В общем-то, они бы выкрутились, не появись Лена. Тогда эти мерзавцы пошли ва-банк. Им это удалось, и даже Черков невольно оказал им услугу. Но опять вышла промашка: Лена осталась жива, а я, хоть и с опозданием, но все-таки разгадал их планы. Пока Куданова была «покойницей», она, наверное, успела доделать свою работу, иначе не смоталась бы так быстро. Но и она, и Саблин теперь засвечены, и им некуда будет деться. Правда, они еще этого не знают. Руководство оставит их на время в покое, в качестве живцов на более крупную дичь, но это уже не мое дело. Мне остается мылить задницу, ибо теперь начнется грандиозная чистка по всей Зоне, не говоря уже о Москве».
Дмитрий ошибся только в одном – для него дело Кудановой – Саблина только начиналось.
Обыск в лаборатории Кудановой и на квартире Саблина не дал ничего нового. Покончив с этим муторным делом, Зотов еще раз спустился в операционную, чтобы узнать о состоянии Лены. Она все еще находилась без сознания.
Через пять минут майор уже был в «центральной». Поступило сообщение, что группа захвата под командованием Саблина идет по пятам «экземпляров», пытающихся прорваться к Горькому.
«Что-то полковник проявляет удивительное рвение, – подумал Зотов, нервно постукивая пальцами по столу. – Скорее всего, группа Кудановой разделилась на основную и прикрывающую. Саблин знает об этом и, естественно, идет за второй. Раз они прорываются к Горькому, значит, сама Куданова с сообщниками направилась в противоположную сторону. Ее цель – Москва. Черт возьми, прямо классический вариант получается! Надо сообщить о нем поисковым подразделениям».
Еще через полчаса Зотову позвонил Сеня, который принес очередную неприятную весть. Пытаясь влезть в систему с проверкой, он уничтожил более половины информационного массива. Вирус Кудановой дал о себе знать, и хотя меры предосторожности были приняты, урон оказался значительным.
– Как ты думаешь, зачем она это сделала? – спросил Дмитрий. – Месть или ликвидация всех следов?
– Все может быть. Хотя не исключено, что уничтожение информационной базы служит своеобразным контрольным сигналом, показывающим убийце, насколько далеко мы продвинулись в расследовании.