Операция "Золотой Будда". Книга третья
Шрифт:
Не найдя никакого ответа, Умелов решил попробовать пойти от обратного. То есть от цели, которую преследовали эти незнакомцы. Он напряг память, чтобы вспомнить, что в письме было сказано насчет утерянных реликвий, но так и не смог вспомнить чего-то конкретного.
Оставалось ждать, когда эти люди опять выйдут с ним на контакт и сообщат, что именно они хотят найти. Возможно, тогда и получится найти ответ на вопрос, кто стоит за всем этим.
«Но для этого нужно принять их условия, — продолжал рассуждать Умелов. — И если я не приму их условий, они вряд ли оставят меня в покое. Уж если они открыто сообщили мне о своих намерениях, то должны были просчитать, что я как журналист не успокоюсь и буду тянуть за эту ниточку до тех пор, пока не получу ответ, кто стоит за всем этим. Значит, они уверены, что я приму их предложение. Интересно, почему у них есть такая уверенность?»
— Что-то случилось? — вопрос Ивана Андреевича вывел Умелова из размышлений.
— Нет, все нормально.
— Олег, я же вижу, что вы очень напряжены.
— Иван Андреевич, прошу вас, не беспокойтесь, пожалуйста. Я просто стараюсь осмыслить информацию, которую получил сегодня от Бенджамина Смолла.
— Вы считаете, что все сказанное Смоллом является правдой?
— Да.
— Но ведь он вам не показал ни одного документа, не упомянул ни одного источника, откуда он взял все это. А что если он просто все выдумал?
— В таком случае обо мне можно судить точно так же, потому что я никогда не назвал бы другому человеку своих источников.
Иван Андреевич пожал плечами, не найдя аргументов для того, чтобы возразить Олегу.
Умелов подвинулся к нему ближе и вполголоса попросил:
— Пожалуйста, никому не рассказывайте о том, что вы сегодня услышали от мистера Смолла. Это может навредить вашей карьере.
Мистер Корн строго посмотрел на Умелова и после короткой паузы произнес:
— Я не настолько глуп, чтобы не понимать этого.
— Извините меня, Иван Андреевич.
— Ничего, — уже более мягким тоном ответил Корн.
Зажегшееся над проходом табло известило пассажиров о том, что самолет начал снижение и всем следует пристегнуть ремни безопасности.
Весь вечер во время семейного ужина Умелов не переставал думать о том, что узнал за прошедший день. Даже знаки внимания Мэри не могли надолго отвлечь его от этих мыслей.
Видя перемены в настроении Олега, Мэри решила специально не расспрашивать его о результатах поездки. Ее отец тоже в этот вечер был не особо разговорчивым. После ужина все трое обменялись дежурными фразами и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим комнатам.
Умелов, оставшись в одиночестве, сел за письменный стол, достал несколько листов бумаги и приготовился писать. Он собирался сделать конспект на основе той информации, которую получил сегодня от Бенджамина Смолла. Тут он вспомнил про письмо со странным предложением. Олег достал его из кармана, еще раз перечитал, после чего изорвал его на мелкие кусочки. Собрав их в карман, он потихоньку прошел в туалетную комнату и смыл обрывки бумаги в канализацию. Вернувшись в гостевую комнату, он закрыл дверь на защелку и приступил к работе.
Для начала он подписал каждый лист, чтобы можно было классифицировать всю информацию. Получилось три темы. На первом листе было написано: «Факты, относящиеся к экспроприации золота и ценностей Японией в Юго-Восточной Азии». На другом: «Факты, относящиеся к перемещению золота и ценностей из Юго-Восточной Азии в Японию». На третьем листе он написал: «Факты, относящиеся к появлению и использованию золота и ценностей в послевоенное время».
Положив перед собой первый листок, он стал вспоминать и записывать информацию Смолла о том, как экспроприировалось золото в обозначенном регионе и как потом эти ценности переправлялись в Манилу. По словам американского публициста, процесс ограбления населения был не спонтанным актом мародерства, а целенаправленной, хорошо спланированной операцией. И за всем этим стояла императорская семья во главе с младшим братом тогдашнего императора Японии, принцем Чичибу. По утверждению Бенджамина Смола, в Японии была создана тайная организация под названием «Золотая лилия», во главе которой встал этот самый принц Чичибу. Кроме самих принцев и князей в этой организации числились многие видные военачальники, члены кабинета министров и главари якудза. Поскольку Умелову самому пришлось недавно столкнуться с японским преступным кланом «Ямагути гуми», эта информация, полученная от Смолла, выглядела очень правдоподобной.
Влиятельных членов и главарей преступного сообщества Японии массово выпускали в то военное время из тюрем, чтобы с их помощью наладить процесс изъятия золота на оккупированных территориях. Видимо, существовали некие договоренности, по которым золото и другие ценности не присваивались самими якудза, а передавались уполномоченным членам «Золотой лилии». Взамен этого преступные кланы на оккупированных территориях получали все возможности для осуществления своих преступных замыслов. Во всех странах региона начала процветать торговля опиумом и контрабанда, открывались многочисленные игорные заведения и публичные дома. Смолл сказал, что одних только «женщин для отдыха» (так японцы называли женщин, насильно вовлеченных в проституцию) было около полумиллиона. И то, что «Золотая лилия» не смогла забрать силой у населения, изымалось через наркотики, «военные деньги» или проституток.
Была еще одна интересная деталь, которую для себя отметил Умелов. По утверждению американского публициста, большинство золотых предметов перед отправкой в Манилу переплавлялось в слитки. Самым крупным центром по переработке золотых изделий в слитки был малайзийский город Ипох. Умелов очень хорошо запомнил это название.
Записав все это в первый конспект, он поставил рядом с названием этого города восклицательный знак, а в скобках оставил для себя пометку о том, что нужно найти этот город в географическом атласе.
Олег понимал, что золото переплавлялось в слитки не просто так. Во-первых, его так проще было учитывать, а во-вторых, его так проще было хранить и транспортировать. Но не все золотые изделия подвергались подобной переработке. Были золотые изделия, которые японцы не трогали. В основном это относилось к предметам, изъятым из буддийских монастырей региона, или к предметам искусства, стоимость которых превышала стоимость золота, из которого они были сделаны.
Олег вдруг понял, что полученная им ранее информация о том, что японцы оставляли предметы культа в их первозданном виде согласно существующей договоренности с Германией относительно сохранности религиозных артефактов, получила новое подтверждение. Записав эту мысль, Олег обвел ее и рядом приписал: «Аненербе!!!»
Встав из-за стола, он походил по комнате, чтобы размять ноги и спину. При этом не прекращал прокручивать в уме факты, полученные от Смолла.
Вернувшись к столу, он прочитал написанное и продолжил работу. Он записал слово, которое показалось ему ключевым: «методичность». Относилось оно к тому, как действовали захватчики. Даже после набегов и грабежей монгольских орд у уцелевшего населения еще оставалось припрятанное золото и ценности. Но после японцев, которые действовали с маниакальной методичностью, не оставалось почти ничего. Причем, как сказал Смолл, в рамках организации «Золотая лилия» были созданы специальные подразделения, которые специализировались на определенных группах населения. Если одно подразделение занималось только банкирами и крупными клиентами этих же банков, то отъемом золота у старейшин родовых союзов занималось уже другое подразделение. По жестокости их даже не с кем было сравнить. Японцы не гнушались ни пытками, ни изнасилованиями несовершеннолетних, ни публичными казнями старейшин родов перед своими соплеменниками…