Оперативное вторжение
Шрифт:
Девушка в дубленке и замшевых сапогах вышагивала в ногу с остальными. Правая рука в кармане сжимала вещицу, похожую на прикуриватель, большой палец лежал на кнопке этого пульта. Под сердцем шахидки, которое билось в сумасшедшем темпе, пристроилось два килограмма пластита и металлических шариков. Тонкие проводки соединяли три взрывателя и тянулись от «адской машинки» к пульту через небольшое отверстие в подкладке кармана.
Девушку звали Таис. Некоторые, отдавая дань ее красоте и грации, добавляли: Афинская.
Таис Афинская...
Когда руки врача коснулись невольного лидера группы заложников, Таис привела в
Взрыв был такой силы, что не уцелели ни заложники, ни врачи. В живых остался лишь водитель «Скорой», получивший тяжелейшую контузию. Изо рта и ушей водителя текла кровь, посеченное осколками стекла лицо распухало с невероятной быстротой. Широко распахнутыми глазами он смотрел прямо перед собой и не видел шевелящиеся, как паучьи лапы, останки тел...
Усиливающие поражающее действие шарики вонзились и в крепкие стеклянные двери вокзала, оставляя на них «точечные» следы, ровные, как от пуль, отверстия. Толстые массивные стекла дребезжали, готовые разорваться от непосильного давления. Но устояли.
Взрыв точно совпал с окончанием срока, который Кемаль дал на то, чтобы растащили вагоны. И снова его голос прогремел и над сводами вокзала, вжимая заложников в жесткие сиденья, и над перронами. Его отзвук докатился и до Комсомольской площади, проникая за «сферы» омоновцев, дребезжа на стеклах конференц-зала. Он навеки застрял в ушах ответственного за операцию генерал-полковника Кудряшова, который съежился и стоял у окна с закрытыми глазами:
— Вы не уложились в сроки, которые я указал. Даю вам еще десять минут, чтобы убрать с пути эти чертовы вагоны! Следующая группа заложников готова к выходу. Время пошло.
18
Когда Кудряшов немного оправился от потрясения, он обратил бледное лицо к помощнику и хриплым голосом сказал:
— Либо среди заложников была смертница, либо на кого-то из заложников надели пояс шахида и взорвали при помощи пульта дистанционного управления.
— Вряд ли...
— Что вряд ли?
— Последнее. Сколько у Кемаля смертниц, как ты думаешь?
— Сходи посчитай, — зло ответил Кудряшов, про себя подумав: «На всех хватит». — Давай связь с Кремлем, — тихо, еле слышно попросил он. И чертыхнулся: он забыл о главном. — Продолжайте работу по расчистке путей! В темпе, в темпе! — даже дважды хлопнул в ладоши.
Уже через десять минут генерал просмотрит запись, сделанную профессиональной камерой, точно определит, кто из женщин привел в действие взрывное устройство, отчетливо разглядит ее лицо в стоп-кадре... Додумает за нее, непростительно молодую, красивую и спокойную, представит ее незнакомый голос и наделит его слегка грустными оттенками, а подумав немного, разбавит его отчаяньем и присыплет сверху щепотью неоправданной и даже не созревшей в груди ненависти...
От «тяжелой лирики» Кудряшов с большим трудом вернулся к работе. Настраиваясь на нее, подумал, точнее, воспроизвел прежние мысли о том, что в проведении терактов должно быть иррациональное зерно — хотя бы в периодичности. Чтобы не появилась система, которую будет нетрудно просчитать. Али Кемаль явно действовал нешаблонно: он скрыл до поры до времени шахидок, тогда как в Театральном центре на Дубровке смертницы были едва ли не козырной картой.
Каких еще неожиданностей и сюрпризов ждать от Кемаля?
Кудряшова побеспокоил полковник милиции Глеб Дамаскин. Он только что вернулся из района, за который нес ответственность: это зона отстоя и сортировки вагонов, а также строения для багажа и почты. Далековато от центрального здания вокзала. Там полковник, возглавивший усиленные наряды милиции на транспорте, нес пассивное наблюдение за обстановкой. Ближе к вокзалу были рассредоточены небольшие мобильные группы ОМОНа и снайперы «Альфы», занявшие позиции пока что для наблюдения. Они работали парами и, как всегда, были вооружены английскими снайперскими винтовками серии «L96» (британский вариант обозначения).
Вообще вокзал «Московский» относился как раз к тем объектам, которые довольно легко захватить и в течение долгого времени удерживать, но они как раз крайне неудобны для штурма. Взять хотя бы мелочь из мелочей: синеватые зеркальные окна. Они мешали спецам из «Альфы», через них ничего не было видно, лишь отражения облаков и вокзальных строений. И все же значительная часть захваченного объекта просматривалась в оптику снайперских винтовок.
— Что у вас? — спросил Кудряшов полковника.
— Целый взвод спортсменов, — ответил Дамаскин. В штаб он добирался пешком, окружными путями и вышел к площади со стороны трамвайных путей, преодолев последние метров триста минут за двадцать. Тучный полковник взмок, он то и дело отирал носовым платком раскрасневшееся лицо. Рейд этот оказался вынужденным по нескольким причинам. Во-первых, в районе его ответственности плохо работали рации, во-вторых, доклады в эфире были запрещены особой директивой ответственного за спецоперацию Кудряшова. Разрешалось лишь общение внутри группы.
«Взвод спортсменов, — повторил про себя генерал. — Полнейшая нестыковка».
— Объясните толком! — вспылил он.
— Войсковая часть 34503. Строительный батальон, — бессвязно и отрывисто объяснял полковник милиции. — Там базируется рота СКА. Командует ею... Сейчас, — Глеб Дамаскин полез в карман и вынул записную книжку. — Лейтенант Андрей Кабаев.
— Не родственник нашей гимнастки? — нашел в себе силы пошутить генерал. Живо представил себе красивую улыбчивую спортсменку, поставил рядом ее «брата»: такой же большеглазый, статный. Офицер. Спортсмен. Припомнился анекдот: три дамы в купе делятся сокровенным. Одной нравятся спортсмены, другой — военные, третья тащится по индейскому типажу. Встает с полки попутчик: «Разрешите представиться! Мастер спорта майор Чингачгук!» И здесь то же самое.
— Не знаю, я не спрашивал, в голову как-то не пришло, — раздраженно ответил Дамаскин, видя улыбку на лице генерала.
— Ну и?.. Спортсмены, а что дальше?
— Они едут на соревнования в Дагестан. Как я понял, военный комендант и начальник вокзала разрешили им занять места в вагоне до общей посадки. Сейчас вагон стоит в районе отстоя. Лейтенант Кабаев просит разрешения увести роту в расположение части.
— Они одеты в военную форму?
— Так точно.
— Мой ответ: нет. Более того: передайте приказ лейтенанту, чтобы ни он сам, ни кто-либо из его стройбатовцев из вагона носа не высовывал.