Оперативные тайны
Шрифт:
– Эй, Рябой, чего спать не даешь?! Шум в камере затеял? По-тихому не можешь свои дела решить?
– Да вот, Лось, политики вздумали свои права качать!
– А из чего весь сыр-бор? Всего лишь из-за тряпичного френча? Давай, сыграни на лепеху со мной. Поставлю против немного «рыжья».
Лось ловко вытянул из-за ворота небольшой обрывок золотой цепочки. Подумав, оторвал одно из четырех имеющихся у него звеньев:
– Вот этого за клифт вполне хватит. Пойдет?
– Рыжье-то не самоварное?
– Попридержи язык, Рябой,
Рябой на мгновение задумался:
«За драку могут посадить в карцер. А если подфартит в картишки, золотишком обогащусь, и перед этапом водкой и куревом обеспечусь».
И Рябой решился:
– Ладно, давай соорудим банк. Только колотушки от третьих лиц и метать будет посторонний.
– Лады, тасовать и «стирки» сдавать самого студента попросим. Иди-ка сюда малахольный. Да не боись. Никто тебя не тронет. Испытай судьбу.
После некоторого раздумья новичок в сопровождении настороженно державшихся рабочих подошел к уголовникам. Лось взял услужливо протянутую истрепанную карточную колоду и протянул студенту:
– Потасуй и сам подсними. Кому первому набирать, Рябой?
– Давай ты, а я уж довольствуюсь тем, что останется.
– Твое решение. Ну-ка дай, студент «стирку» на счастье.
Взяв выданную карту, Лось, не торопясь, словно священнодействуя, постепенно сдвигая ладонь, увидел девятку бубен и бодро кивнул студенту:
– Давай еще не скупись!
Увидев вторую карту, Лось с трудом скрыл разочарование:
«Черт принес шестерку. Мало, но рисковать дальше не буду. Рябой мужик жадный, но глуповат. Попробую взять его на фу-фу».
И Лось, сделав вид, что доволен прикупом, кивнул сопернику:
– Теперь тебе набирать. Я останавливаюсь.
Взяв поспешно одну за другой две карты, Рябой заколебался:
«К восьмерке приплыла семерка. Судя по довольной роже Лося, у него не менее восемнадцати. Надо тянуть еще. Меня выручит любая картинка» . И Рябой потребовал:
– Давай, еще одну в открытую.
Взглянув на вывернувшуюся так некстати подряд вторую семерку, небрежно отбросил карты в сторону
– У меня перебор!
Лось удовлетворенно хмыкнул и нараспев произнес известную дразнилку:
– Не «очко» меня сгубило, а к одиннадцати туз. Ну а мои колотушки можешь не смотреть: с двух карт перебора не бывает. Сам знаешь. Не журись, Рябой. В другой раз фарт словишь.
– Мне-то что? Теперь костюмчик студента твои заботы.
И Рябой, стараясь сохранить достоинство, отправился восвояси, насвистывая лихой мотивчик.
Лось небрежно кивнул новичку:
– Носи пока френч. Вещь не моего размера. Но когда понадобится, то отдашь по первому требованию.
И равнодушно отвернувшись, Лось вернулся на свои нары. Его приятель по кличке Молот разочарованно вздохнул:
– Скучновато разошлись: без драки. Умыл ты Рябого. Только не пойму, зачем ты вступился
– Эх, Молот, на дворе 1916 год. Войне конца и края не видно. Народ недовольство проявляет. А вдруг по воле этих революционеров все свершится? Возьмут они власть и тогда вспомнят, как я за них заступался.
– Ты что, Лось с ума съехал? У царя войска, полиция, чиновники, а эта кучка горлопанов лишь листовки раздают, да бомбы кидают.
– Да по мне пусть хоть перебьют друг друга. Но чтобы не проиграть ставки надо делать на обе стороны. Да и сам паренек еще может пригодиться для дела. Пусть мое добро помнит.
Лось вновь завалился на нары и, отвернувшись к стене, захрапел.
А спасенный им от раздевания студент Титов сидел в углу среди политических и раздумывал о превратностях судьбы:
«Этот амбал Лось спас меня от расправы не по доброте душевной. Неужели он, как и я, агент полиции и защищает меня по ее заданию? Хотя, скорее всего по глупости рассчитывает на победу революции».
В отличие от уголовника Лося студент юридического факультета Титов, работающий на полицию под псевдонимом «Схимник», в свержение царя не верил. Едва поступив в университет, он сразу примкнул к революционерам. Это было модно. Дух неповиновения слабой власти витал в воздухе. Но однажды Титова вызвали на беседу в охранку. И полицейский чин продемонстрировал полную осведомленность о делах их подпольной организации. Заметив удивление молодого человека, ротмистр Петров довольно рассмеялся:
– Как видите, наши осведомители работают со старанием. Не желаете присоединиться к борьбе со смутьянами? Да не вскидывайтесь в яростном негодовании! Не хотите и не надо! Только рано или поздно вас арестуют. И тогда с опозданием поймёте, что лучше у нас тайком получать хорошее вознаграждение, чем хлебать баланду в тюремной камере.
В тот раз Титов решительно отказался, но во избежание подозрений скрыл от товарищей сделанное ему в охранке предложение. С этого момента он начал присматриваться к своим соратникам, пытаясь вычислить предателей. Но когда прошла волна арестов, он начал сожалеть об отказе от сделанного ротмистром предложения.
Окончательно он решился на предательство, когда случайно увидел, выходящего в обнимку с девицами из дорогого ресторана руководителя их организации Тимофеева. В тот момент Титов ощутил злобу и ненависть:
«Мы с трудом собираем деньги для революционной борьбы. Бедняки по копейке от себя отрывают, а этот боров тратит партийные деньги на веселых девиц. Сволочь!»
С этого дня Сергей Титов все чаще подумывал о переходе на другую сторону баррикад:
«Меня неминуемо ждёт арест. А после учёбы в университете, я в качестве присяжного поверенного смогу защищать бедняков на судебных процессах. И ради общественной пользы мне не стоит жертвовать карьерой».