Оперативный псевдоним
Шрифт:
Веретнев поднял рюмку.
– Давай за твоих родителей! Железные люди! Они в любой момент могли все для себя изменить. Стоило только открыть рот. АН нет, молчат, уже двадцать восемь лет!
Они выпили. Карданов поморщился и закусил помидором, Алексей Иванович не закусывал.
– Конечно, английская тюрьма по сравнению с советской – санаторий. Но двадцать восемь лет! Мы о них информацию постоянно имели. Через адвокатов, да и среди журналистов были наши агенты. Хотя с журналистами они не очень. Но здоровы, держатся бодро... Это внешне. А что там внутри – понятно...
Веретнев зачем-то посмотрел на свет пустую бутылку и с сожалением поставил ее под стол.
– А твое контрольное дело я вел до конца. Раз в полгода интересовался. Когда ты в училище связи попросился, я тебя слегка в другом направлении подтолкнул, к нам... А ты хорошо пошел! Если бы не эта дурацкая Экспедиция... Там мы уже ничего не контролировали! Последний раз я с Тобой в восемьдесят седьмом встречался, ты как раз «Вышку» заканчивал. Про Тома с Лиз рассказал, фотку подарил... Тоже пришлось с начальством сражаться. Зачем, говорят? Какая польза?
Дядя Леша скривился.
– Действительно, какая? Если сын про родителей узнает, какой с этого навар? Я идейную прокладку проложил: мол, в воспитательных целях, героический пример, будет самоотверженней выполнять задания партии по ликвидации подлых предателей! Это сработало. Так ты все и узнал. Кто ж думал, что тебя опять кодировать станут!
Веретнев стукнул могучим кулаком по столу, так что попадали рюмки.
– Значит, помнишь, что возил, а что возил – не помнишь?
– Деньги. Доллары, фунты, марки. Чаще доллары. Большие суммы.
– Они неспроста тобой заинтересовались через столько лет. Видно, ты что-то не довез. А они только сейчас хватились; Деньги-то ничьими не бывают, на них всегда хозяев полно. Это только людей беспризорных до хрена, они никому не нужны...
Макс кивнул.
– Скорей всего. Но если не довез – куда дел?
– В том-то и вопрос. К этим твоим соваться – голый номер! Вишь, сколько телефонов у этого Бачурина... Чуть что – сразу башку оторвут, – задумчиво произнес Веретнев. – Надо жирную гниду доктора за яйца щупать.
Поуродовал пацаненка и вышел как ни в чем не бывало, сука. «Вероятные осложнения», видите ли! Я б ему с удовольствием мошонку дверью зажал...
Только как его найти?
– Я знаю как. – Макс рассказал свой план. Веретнев задал несколько уточняющих вопросов и в целом замысел одобрил.
– Ты только одного не учел, – остро взглянул бывший разведчик. – Как только он тебя усыпит, то сделает что захочет. Или свяжет, или вызовет кого, или вообще с ума сведет. Надо, чтобы кто-то сзади стоял и в затылок его жирный поглядывал!
– Верно... Я почему-то думал, что он не станет темнить. Но это ошибка.
Алексей Иванович мрачно улыбнулся.
– Ничего, мы ее исправим. Я подежурю,
Карданов посмотрел на часы. Два часа ночи.
– Чего глядишь? Остаешься у меня, завтра отсюда и двинем.
– А та квартира чья? – вспомнил Макс.
– Птиц... – машинально ответил Алексей Иванович и чертыхнулся.
– Извини. Это их квартира. Петра и Татьяны. Лиз и Тома... Я их настоящих имен-то и не знаю. Потом, после суда, их вещи вывезли по описи и стали туда пары нелегалов запускать на время подготовки. А в восемьдесят седьмом тебя туда поселили...
И без всякого перехода спросил:
– У тебя оружие есть?
– "Стрелка"...
– Это что? – удивился Веретнев.
Макс показал.
– Никогда не встречал! – еще больше удивился Алексей Иванович. – Завтра научишь. Я тоже кое-что найду. Попривычней!
За стеклом простиралась темная московская окраина. На миг Карданов почувствовал себя так, будто находился в джунглях Борсханы. Но тут жила Маша. И встреча с ней должна расставить все на свои места, разбив заклятие злополучного тысяча девятьсот девяносто первого года.
Заснул он сразу и глубоко, без сновидений.
Глава четвертая
ОСНОВНОЙ УРОВЕНЬ. РАБОТА
Москва, 15 мая 1987 года. Старая площадь. Центральный Комитет КПСС.
Атрибутика и церемониал любого действа имеют очень большое значение для его восприятия. Когда с тобой беседуют один за другим все более важные начальники, когда ты буднично заходишь в кабинеты, в которых мог оказаться раз в жизни, если бы произвел в Америке социалистическую революцию и удостоился Золотой Звезды Героя Советского Союза, а в некоторые не попал бы даже в этом случае, то начинаешь осознавать всю грандиозность происходящего.
Вначале его принял сам начальник Школы, этой чести редко удостаивались обычные курсанты, причем встреча продолжалась около получаса и носила характер дружеской беседы. Макс не мог понять, чего от него хотят, потому что вопросы были разнонаправленными: с какого года в партии, есть ли взыскания, хорошо ли знает Устав КПСС, как относится к политике партии и правительства, что думает о мировой революции... Он было заподозрил, что его собираются направить в зарубежную точку, и сразу подумал, какую физиономию скорчит Прудков, если дело кончится должностью в венской резидентуре. Швы разойдутся!
Но вместо того, чтобы сообщить о новом назначении, генерал-лейтенант Бутко лично отвез Макса в Ясенево и представил начальнику Первого главка генерал-полковнику Чегрышеву, живой легенде, которого вблизи видывал не всякий ветеран разведки. Чегрышев тоже проговорил с ним не менее получаса, в основном выяснял отношение к руководящей роли партии и партийной дисциплине. Теперь в сознание Карданова закралась мысль, что его выдвигают на партийную работу – скорее всего в партком Школы. Это было удивительно, ибо никакой активности по партийной линии он не проявлял, да и вступил-то по обязательной армейской разнарядке, чтобы не отставать от других.