Оперативный розыск
Шрифт:
— Как и на хлебокомбинате номер три? — задал уточняющий вопрос подполковник Моисеев.
— Да, Геннадий Федорович.
Подполковник Моисеев посмотрел на притихших оперативников. Встретив открытый взгляд лейтенанта Шехватова, сказал:
— Разберитесь с этой кражей.
— Шехватов ведь по краже госимущества специализируется, а деньги-то личные украли, — несмотря на присутствие генерала, лукаво вставил Ницак.
— Зато секундомер с паспортом к нему, наверняка, казенный, — стараясь не нагнетать после вопросов начальника УВД напряжения, с легкой улыбкой ответил Моисеев.
Совещание продлилось больше часа. Половину времени потратили на обсуждение различных
С облегчением вычеркнув фамилию Дударева из числа подозреваемых, подполковник Моисеев посмотрел на начальника УВД:
— У вас будут указания, товарищ генерал?
Генерал провел ладонью по седым волосам:
— Я могу дать только одно указание: найдите похищенные деньги, верните их рабочим.
Общая картина на хлебокомбинате имени Якушева инспектору Шехватову стала ясна буквально через полчаса. В отличие от хлебокомбината № 3 контора здесь находилась вне территории, и вход в нее был без пропускной системы. С наружной стороны здания на крышу вела металлическая пожарная лестница, а под окнами второго этажа выступал прочный полуметровый карниз. Поднявшись по лестнице до этого карниза, преступник без труда перебрался на него, прошел всего четыре метра и проник в лабораторию через окно, которое, как выяснилось, никто из лаборанток, уходя с работы, не имел привычки закрывать. Совершив кражу, вор тем же путем благополучно и удалился. Словом, кража была пустяковая, и по горячим следам ее можно было бы раскрыть сравнительно легко. Спустя же двадцать дней это сделать было в сотню раз труднее.
Заведующая лабораторией — спокойная сорокалетняя женщина, несколько смущаясь, рассказывала Шехватову:
— В тот день я первой пришла на работу и обратила внимание, что книжный шкаф, где хранится техническая литература, раскрыт, хотя я лично предыдущим вечером, уходя с работы, его закрывала. Ничего не подозревая, подошла к шкафу. Вижу, моей сумки нет. Машинально открыла тумбочку — сумка там, а в ней: наш микроскоп, никелированный чайник, из которого обычно в обед чай пьем, и шесть ложечек. Кто и зачем это сделал — не могла понять. Подхожу к своему рабочему столу — замок взломан. Там у меня деньги лежали, сто пятьдесят рублей. Шесть десяток, десять троек и две пятерки — в голубом пакете, а полсотни отдельно. Все бумаги перерыла — денег нет. И еще в столе не оказалось новенького секундомера с коробочкой, в которой он лежал, и паспортом.
— Почему так поздно заявили о краже? — спросил Шехватов.
Заведующая лабораторией покраснела:
— Я вообще не хотела заявлять. Это лаборантки написали заявление и отнесли его в милицию.
— Выходит, для них ваша утрата больнее?
— Да знаете… Когда кража случилась, я все рассказала директору комбината, как вам вот рассказываю. Он не посоветовал вызывать милицию, потому что подозрение может упасть на работников лаборатории,
— Не захотели сор из избы выносить?
— Да
— Из-за вашего молчания теперь нелегко будет найти преступника.
— Да пусть он подавится этими деньгами, — заведующая лабораторией безнадежно махнула рукой.
— Может вы действительно кого-нибудь из лаборанток подозреваете?
— Честное слово, нет. Коллектив у нас хороший. Много лет работаем вместе, и даже копейки ни у кого никогда не пропадало на работе.
— Бывает, как говорится… — осторожно намекнул Шехватов.
— Нет, — уверенно повторила заведующая. — Я уже всяко передумала. Лаборантки могли взять деньги, не взламывая стола. В рабочее время я ведь никогда его не закрываю, а из лаборатории отлучаюсь часто.
— Лаборантки знали, что вы храните в столе деньги?
— Никто, кроме меня, об этом не знал.
Дело принимало загадочный оборот. Если даже сотрудницы лаборатории не знали о том, что их заведующая хранит в своем рабочем столе деньги, то как же узнал об этом преступник, явившийся сюда незваным гостем? Привыкший докапываться до истины путем логических размышлений, Шехватов долго ломал над этим вопросом голову и успокоился лишь после того, когда выяснил, что в лаборатории закрывался на ключ один-единственный стол — стол заведующей. Отсюда следовал вывод: что-то ценное могло храниться только в закрытом столе, и преступник взломал его. Судя по всему, забрался он в лабораторию на авось. Вначале хотел унести микроскоп и чайник, так как более ценного здесь ничего не нашел, но, когда выгреб из стола деньги, решил «не мелочиться». Попутно с деньгами прихватил секундомер, который карман не оттягивал.
Придя к такому выводу, Шехватов попрощался с заведующей. Миновав короткий переулок, вышел на троллейбусную остановку. С безоблачного неба щедро палило солнце. Сильно хотелось пить. У одинокого автомата газированной воды, рядом с остановкой, вытянулась длинная очередь. Прикидывая, сколько минут придется простоять под палящим солнцем, Шехватов в самом начале очереди неожиданно увидел инспектора Нечаева и, ни слова не говоря, подошел к нему. Тот, уступая место, чуть подался назад. Очередь зароптала. Нечаев обернулся:
— Ну, чего зря шуметь, товарищи? Я хотел два стакана выпить, теперь с другом поделюсь.
— А со мной не мог поделиться? — язвительно спросила изнывающая от жары полная женщина.
— Мог бы, но вы очень сердитая.
— Станешь сердитой, когда на весь район — единственный автомат с газировкой.
— Правильно! Куда общепит в такую жару смотрит? Хотя бы мороженым торговали, что ли…
Залпом проглотив под шумок по стакану шипучей воды, отошли от автоматической «поилки». Нечаев, скосив глаза на Шехватова, усмехнулся:
— Хорошо, что оба без формы, а то пришлось бы тебе полчаса в очереди потеть, — и сразу спросил: — На комбинате Якушева был, да?..
Шехватов кивнул:
— Тебя-то каким ветром в этот район занесло?
— Обручевские связи выявляю. Понимаешь, в прошлом году Обручев жил здесь, на улице Инской. Половину избушки-развалюшки снимал, а нынче, как говорят соседи, частенько к бывшему хозяину в гости заглядывает.
— Кто этот хозяин?
— Некто Эдуард Чигошев — тридцатидвухлетний балбес без определенных занятий. К уголовной ответственности пока не привлекался, но, насколько удалось выяснить, это тип, способствующий преступлению. Нигде не работает, пьет по-черному, какие-то женщины сомнительного поведения у него постоянно ночуют… Короче, «малину» нэпмановской поры в своей избушке завел.