ОПГ «Деревня» 3
Шрифт:
Прихватил тряпкой голову таджика и пошел на улицу — прибрать до выяснения обстоятельств, не дома же это держать. «В дровник закину», — решил Егор: «чтоб ни птицы не расклевали, ни питомцы не объели. Хотя кто в здравом уме на этот формалин польстится…»
А во дворе наткнулся на Серёгу, в сопровождении двух мордатых священнослужителей.
— А мне говорят, что приехал ты! — Радостно поприветствовал Егора брат. — Вот мы сразу к тебе!
Служители культа радости участкового не разделяли, разглядев, что в руках у хозяина — принялись истово креститься. Но как-то уж напоказ и излишне демонстративно,
— Норм атмосфера для знакомства, думаю, лучше здесь переговорить, представляю, что у тебя дома…
— Да это… — начал было Егор, но решив разобраться с Маней сам, не стал её сдавать отцу. — Давайте здесь, да, только учебное пособие приберу. Чо хотели то?
Егор приоткрыл дверь дровника, пристроил голову на поленницу, критически оглядел получившуюся композицию и отступил назад. Трезор неуверенно облаял пришедших, сконфузился и убрался в будку в углу вольера. Серёга решил сгладить напряженную обстановку и представил прибывших с ним:
— Это, значит, Елпидифор и Феодор, знакомьтесь. А это мой брат Егор.
Не дождавшись реплик, вроде: «Очень приятно!» и «Рады знакомству!» — продолжил:
— Хули молчите, святые отцы? Вчера вон как возмущались! — И пояснил Егору. — Захар их вежливо встретил, так они в себя поверили. Ну и моя вина, признаю, тоже вчера приехал, нормально с ними поговорил, уважительно, после чего и началось. Пошли отца Гнидослава искать, к Савве вломились, руки распускать давай. Пришлось их угомонить, эти вот самые благоразумные оказались, остальные отлёживаются.
— Не по христиански это! — Насупился один из священнослужителей. — На лиц духовного сана руки поднимать!
— Священники с кистенями и ножами не ходят! — Парировал участковый и добавил. — И на людей не кидаются, спасибо скажите, что легко отделались! А могли бы и на учебные экспонаты разобрать! — кивнул он на дровник.
Егор, с недоумением слушавший их перепалку, поинтересовался:
— От меня то что требуется, этих пристрелить?! Я так сразу не готов, если чо…
— Негоже умы прихожан языческой скверной смущать! — Осмелился наконец-то и выступил доселе молчавший Феодор. — Сведения верные, на тебя указывают! — Обличающе и с торжеством указал перстом на Егора.
— Да не может быть!? — Деланно удивился Егор. — А вам, значит, жидовско-греческими баснями в головы людей срать можно?
— Не знаю, как в ваше время заведено, — вступил Елпидифор, которого Егор для краткости и лучшего запоминания про себя обозначил как Пидора. — а у нас язычество преследуется и искореняется!
Егор, не вступая в дискуссию, взял брата за плечо и со словами: «Ну-ка пойдем потрещим наедине» — потащил его в дом, бросив остающимся во дворе гостям: «Стойте смирно, шариться и вынюхивать не советую, или руки отрубит, или голову оторвет!» Прикрыв входную дверь, набросился на участкового:
— Что за дела? Какие-то попы залетные и в курсе?!
— А это не у нас протекает, — грустно поведал Серёга. — а как бы не с самого верха, от Павла Петровича. Хотя и у нас, да, каждая собака уже в курсе. А кто не в курсе, а только догадывается, тому окружающие подскажут. Тут другое интересно, они ведь реально договариваться
— А чо хотят то?
— Уроки закона божьего в школах наших ввести. У них сверху распоряжение, подобно нашим школам заведения организовать по всей стране, вот они и в Сатке, и в Миассе, и в Златоусте знакомились с учебным процессом, очень недовольные, что нет православного воспитания и тематических занятий. И кормежка учащихся их возмущает, прям корежит от этого. Претензии высказывали, что дескать, дюже это расточительно, пусть дети дома жрут.
— Вы их послали, надеюсь? Так скажу, с этими договариваться бесполезно, они уже все плюсы сращивания с административным ресурсом вкусили и просто так власть из рук не выпустят. Даже если и договоримся, они всё равно тихой сапой свою линию гнуть будут и нам гадить, и по мелкому, и по крупному. А с Гнидославом чего, чо им от него надо?
— Послать всегда успеем, — рассудительно высказался Серёга. — А если есть шанс договориться, хотя бы о шатком перемирии, глупо его упускать. А Гнидослава они выдать требуют, для своего разбирательства. Так подозреваю, что если отдать, про него забыть можно будет, сгинет с концами. Он у Саввы скрывается, ну как скрывается, все в курсе. Не отдаем, короче.
— Вот и не стоит отдавать, облезут и неровно обрастут, Гнидослава им выдать!
— Ладно, — хохотнул Серёга. — вижу, что разговора у вас не получится толком. Вечером приходи к Захару, выскажешь им всё, что накипело и будем их отправлять отсюда, пусть в Сатке при церкви дожидаются приезда императора и своего начальства, нечего здесь оттираться.
Егор вышел вслед за братом во двор, напутствовал уходящих по доброму: «Давайте, пиздуйте по бездорожью, святые отцы!» и вернувшись в дом — завалился на кровать, где и задремал до вечера. Пока не пришли дети с Маней, которая долго шебуршалась в сенях, после чего пришла, села за стол и уставилась на Егора:
— Ну, куда спрятал?
— Маня, вот что это было и главное зачем? — Не удержался от менторского тона Егор. — Это же фетиш какой-то получается!
— А куда мне её ещё девать!? — Насупилась Маня. — Вот ты зануда, Егор, как Анатолий Александрович и Олег Сергеевич! Те тоже разнылись с этой головой, сказали убрать до их возвращения. А дома мамка беременная, волновать не охота…
— Видишь ли Маня, у меня Ксюха ведь тоже в некотором роде беременная, если ты не заметила!
— Ой, ну всё! Ксюша то без предрассудков и не пугливая, договоримся!
Сошлись на том, что этот многострадальный экспонат, которому самое место в кунсткамере — Егор приберет у себя в мастерской, подальше от досужих глаз и людских пересудов. А Маня будет её иногда навещать, как она сказала: «Я когда на неё смотрю, такая благость и умиротворение накатывает, как у верующих после церкви, наверное. И понимание, что так будет с каждым, кто свои лапы в мою сторону протянет!»