Описание Каспийского моря...
Шрифт:
Въ начал Марта мсяца начали изготовлять суда, на которыхъ господину Соймонову итти въ море. Оныхъ было восемь. Ибо по данной Полковнику Шилову инструкціи надлежало нсколько судовъ оставить для защищенія гавани. Такимъ образомъ подъ командою Капитана-Лейтенанта Золотарева остались въ пролив Гукеръ, большой корабельной ботъ и эверсъ, изъ коихъ два перьвые снабдны были артиллеріею. Марта 17 числа пошелъ господинъ Соймоновъ въ море.
Едва онъ отъхалъ, то Персіяне, услышавъ, что тягости никакой на судахъ не повезено, повторяли прежнія свой требованія, и наступали на Полковника Шилова съ томъ, чтобъ онъ неотмнно изъ Ряща выступилъ. Онъ представлялъ невозможность: "потому что осаталось у него токмо три судна, на которыя и четвертая часть находящагося при немъ войска умститься не можетъ." Сверьхъ того, говорилъ онъ: "не нахожу я причины, принимать отъ нихъ повелнія, пока я не увдомлюсь о намреніи ихъ Шаха." Чрезъ нсколько дней показывали ему указъ, яко бы отъ самаго Шаха присланной, тогоже содержанія. Но хотябъ и подлинной былъ указъ, или подложной: однако Полковнику выхать было не можно. Грозили ему силою: онъ общался оборониться. "Только Везири бы разсудили, когда они начнутъ непріятельскія дйствія, то имютъ они и отвтствовать во всхъ слдствіяхъ войны, которыя отъ того произойдутъ.
Великое ихъ множество, и малое число Россіянъ, придало Персіянамъ смлости, что слдующаго дня изъ четырехъ пушекъ и нкотораго числа млкаго оружія стрляли по россійскому Караванъ-Сараю. Россійской Капитанъ, Резинъ, застрленъ былъ, а больше никакова вреда не случилось. Полковникъ пробылъ тотъ день спокойно, ожидая ночи, когда Персіяне отдыхать будутъ. Около полуночи послалъ онъ роту гранадеръ подъ предводительствомъ Капитана Шиллинга въ задніе ворота на поле, съ такимъ приказаніемъ, чтобъ обошедши, напасть стыду на непріятеля. Какъ сіи далеко уже дошли, то Полковникъ приказалъ еще выступишь двумъ ротамъ въ переднія ворота, и бить тревогу. Непріятели увидя, что съ двухъ сиоронъ вдругъ чинится на нихъ нападеніе, не знали, гд больше требовалось ихъ сопротивленія. Больше 1000 человкъ, отчасти на мст предъ Караванъ-сараемъ, отчасти же на побг, побито. Чрезъ нсколько минутъ мсто сраженія очистилось. За бгущими чинена погоня по всмъ улицамъ города.
Тогоже дня думали Персіяне истребить еще и три судна въ Зинзилинскомъ пролив стоящіе, здлавъ въ ночи батарею изъ плетня землею насыпанную, и поставя на оной четыре чугунныя шести фунтовыя пушки. На разсвт начали они стрлять изъ пушекъ. На судахъ было не больше 100 человкъ. Напротивъ того число Персіянъ простиралось до 5000 человкъ. Какія надлежало здсь принять мры? Должно ли удалиться? Капитанъ-Лейтенантъ Золотаревъ того не здлалъ. Онъ шелъ противъ огня. Судамъ веллъ онъ тянуться завозомъ къ батареи. Присемъ хотя и не было безъ урону, потому что непріятельское млкое ружье доставало до людей у завоза бывшихъ и тянувшихъ: но какъ стали напротивъ батарей, и со всхъ судовъ, какъ изъ ружья, такъ и изъ пушекъ, стрляшь начали: то въ четверть часа ни одного непріятеля не осталось. Поимали нсколько побжавшихъ, которые на сандалахъ [малыя Персидскія суда] чрезъ озеро Зинзилинское уйти хотли. Потомъ Персіяне оставили Россіянъ въ поко, а вскор потомъ пришли прибавочные Россійскіе полки, такъ что тмъ меньше Персіянъ было опасаться.
Между тмъ, какъ въ Рящ сіе произходило, пришелъ господинъ Соймоновъ къ рк Кур, и особливо осматривалъ большой западной рукавъ сей рки. Онъ нашелъ мсто, на которомъ по нужд заложить городъ можно. По правд тамошняя страна ниская и болотная, которая выступающею изъ Каспійскаго моря водою часто заливается, о чемъ посмотрть можно описаніе Полковника Гербера въ Ежемсячныхъ Сочиненіяхъ 1760 года на Октябрь мсяцъ стр. 299. Господинъ Соймоновъ думалъ, что можетъ быть еще найдется другое къ тому удобное мсто въ заливъ Кизылъ-Агачскомъ, съ западной стороны отъ рки Кура лежащемъ. Сіе было содержаніе репорта посланнаго, по своемъ возвращеніи въ Астрахань, къ Его Императорскому Величеству.
Когда господинъ Соймоновъ вошелъ въ Волгу, то встртился съ нимъ Капитанъ-Лейтенантъ Мятлевъ, которой на трехъ эверсахъ везъ провіантъ и другія потребности для находящагося въ Гилани войска. Бригадиръ Левашевъ стоялъ въ Астрахани съ четырьмя баталіонами пхоты, и былъ также назначенъ въ Гилань. Для перевезенія сихъ употреблены пришедшіе съ господиномъ Соймоновымъ, и еще нкоторые въ Астрахани находящіяся суда. Но знатнйшая экспедиція, къ завоеванію города Баку клонящаяся, осталась на будущее лто 1723 года, при которой какъ паки употреблялась служба господина Соймонова: то увидимъ мы произшедшія при томъ поход дла по его журналу въ слдующемъ отдленіи. Здсь надлежитъ намъ упомянуть еще о Персидскомъ Посл, которой тогда изъ Астрахани похалъ въ Санктпетербургъ.
Изламаилъ-Бегъ прибылъ въ Санктетербургъ 10 Авуста 1721 года, и 15 числа тогожъ мсяца былъ у Государя Императора на публичной аудіэнціи. Сентября 12 дня, по данному ему отъ Шаха Тахмаса полномочію, заключилъ съ Россійскимъ министерствомъ извстной {Зри Corps Diplomatique par Dumont. Tome VIII. Memores de Lamberti. Tome X. Schumans Corp. Iur Gent. Acad. p. 1959. Weber berandertes Russland. Theil G. 103. Histoire de Pierre k Grand. Amft. 1742. 4. p. 475.} трактатъ. Потомъ 14 дня тогожъ мсяца воспослдовала отпускная его аудіэнція, и чрезъ нсколько дней похалъ онъ назадъ въ Астрахань. Толь важное дло не можно бы было скоряе привести ко окончанію. По сил втораго артикула сего трактата вс Персидскія при Каспійскомъ мор лежащія провинціи, Дагестанъ, Ширпанъ, Гилань, Мазандеранъ и Астрабатъ вчно уступлены Россіи.
Тогдаже Измаилъ-Бегъ поднесъ Государю ПЕТРУ Великому реляцію о произшедшихъ въ Персіи безпокойствіяхъ, которыя за весьма вроятную почитаться можетъ. Она еще въ 1737 году внесена въ Санктпетербургскія вдомости, которыя тогда при императорской Академіи на нмецкомъ язык печататься начали: но на россійскомъ языкъ она не печатана. Для того не безполезно быть можетъ, оную здсь сообщить. Кому въ томъ нужда, тотъ можетъ произшествіе длъ поврить съ тмъ что П. Церсо, Оттеръ, Ганвай, Шофеліе въ арт. Надиръ и другіе о томъ написали. Мы будемъ тмъ довольны, чтобъ поправить находящіяся въ нмецкомъ перевод погршности, сколько безъ сношенія съ оригинальною реляціею чиниться можетъ. Однако признаваемся, что можетъ быть въ нкоторыхъ именахъ еще останутся неисправности, а оныхъ прежде избжать не можно, пока описаніе Персидскаго государства въ совершенную ясность приведено не будетъ.
V
О МЯТЕЖАХЪ МИРЪ-ВЕЙСОМЪ И МИРЪ-МАХМУДОМЪ ВЪ ПЕРСІИ ПРОИЗВЕДЕННЫХЪ
Мансуръ-Ханъ былъ отъ Шаха Персидскаго Губернаторомъ въ Кандагар, когда Миръ-Вейсъ, родомъ Авганецъ, сталъ появляться, и отъ Шаха, по представленію Хана, поставленъ былъ надъ всми Авганцами главнымъ командиромъ. Послдовавшій: за Мансуромъ въ Губернаторств Грузинской Князь, Джюрджи Ханъ, не имлъ толь добраго мннія о Миръ-Вейсъ, потому что по прибытіи своемъ въ Кандагаръ примтилъ, что Миръ-Вейсъ наполненъ бунтовскими намреніи, и для того, наблюдая истинную врность къ Шаху, отршилъ онъ его отъ команды. Миръ-Вейсъ пошелъ въ Испагань жаловаться на Джюрджи Хана, которой напротивъ того приносилъ и свои жалобы, съ представленіемъ, чтобъ сего безпокойнаго человка удержали въ столиц, въ противномъ случа пребываніе его въ Кандагар можетъ произвесть худыя слдствія. Однако Миръ-Вейсъ сыскалъ милость у скопца, Ахмуда Агай Хадце, бывшаго тогда государственнымъ казначеемъ, и чрезъ то онъ прежней свой чинъ паки получилъ. Сему опредленію Джюрджи Ханъ противился, потому что не могъ онъ покинуть принятаго на Миръ-Вейса подозрнія. По вторичнымъ его представленіямъ пошелъ Миръ-Вейсъ ко двору въ другой разъ. Министровъ Шаха задаривъ, опять выходилъ онъ милостивой себ указъ, которому Джюрджи Ханъ противиться не преставалъ. Но какъ Миръ-Вейсъ пришелъ въ третій разъ въ Испагань, и его подарки паки отъ всхъ Ханскихъ жалобъ его защитили: то не смя возвратиться въ Кандагаръ, предпріялъ онъ путь съ дозволенія Персидскихъ Министровъ, на поклоненіе въ Мекку, а Шахъ похалъ тогда въ Хоразанъ.
Губернаторы въ Кандагар содержали по старинному обыкновенію 12000 человкъ Тюфенцовъ, то есть мушкатеровъ, на Шаховомъ жалованье, для защищенія сего пограничнаго города. Но Джюрджи Ханъ сверьхъ того имлъ при себ еще до 4.000 человкъ Грузинскаго войска, между коими и Тюфенцами частые произходили ссоры. Джюрджи Ханъ, принявъ сторону своихъ земляковъ, представлялъ Хану: что Тюфенцы не нужны; можно лучше надяться на Грузинцовъ. И какъ не трудно ему было получить на то соизволеніе отъ двора; то Тюфенцы отставлены, а Грузинцы стали такъ своевольны, что чинили Авганцамъ разные великіе обиды. Въ самое то время возвратился Миръ-Вейсъ изъ Мекки, и слышавъ что произходило въ его отечеств, допущенъ былъ до Шаха, въ Хорзан еще пребывающаго, цловать ему ноги, причемъ получилъ онъ случай принести на Джюрджи Хана жалобу, что онъ такъ худо поступаетъ съ Авгвнцами. Посланной къ Джюрджи Хану указъ для пресченія оныхъ ссоръ ничего не дйствовалъ. Дла остались въ прежнемъ состояніи, и какъ Миръ-Вейсъ не переставалъ жаловаться, такъ и Губернаторскіе представленія вс на томъ окончили: чтобъ Миръ-Вейсу возвратиться въ Кандагаръ не дозволять; его де пребываніе произведетъ великіе мятежи, и Шахъ опасаться иметъ чтобъ чрезъ него не лишиться Кандагара. Коль бы счастлива была Персія, естлибъ въ Испаган послдовали сему совту, а подкупленные новыми подарками придворные служители не выходили бы указу, чтобъ Миръ-Вейсу прежней его чинъ былъ возвращенъ. Притомъ нкто изъ знатнйшихъ Министровъ Шаха писалъ къ Джюрджи Хану: чтобъ онъ, по крайней мр ему въ угожденіе, милостиве поступалъ съ Миръ-Вейсомъ, что имло желаемое дйствіе. Ибо съ того времени полагалъ Джюрджи-Ханъ надежду на Миръ-Вейса, и оказывалъ ему надлежащее его по чину почтеніе.