Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию (c гравюрами)
Шрифт:
Город этот лежит посередине и как бы в лоне страны, и московиты считают, что он отстоит отовсюду от границ на 120 миль; однако мили не везде одинаковы. Величину города в окружности надо считать в три немецких мили, но раньше, как говорят, он был вдвое больше. Матвей из Мехова пишет, что Москва в его время была вдвое больше Флоренции в Тоскане или вдвое больше Праги в Чехии. Она совершенно — вплоть до Кремля — погорела в 1571 г. при большом набеге крымских или перекопских татар; то же самое произошло с нею вторично в 1611 г., когда ее сожгли поляки. Об этом рассказывают Гельмольд в своей «Chronica Slavonica», Хитрей в «Saxonia» в своем рассказе о том же годе, Меттеран (впрочем — под 1572 г.) и Петрей в «Московской хронике»; говорят об этом и сами русские. Настоящий план города, как он расположен и как в настоящее время окружен валами и укреплениями, читатель может видеть в нашей книге.
Говорят, еще теперь насчитывается до 40 тысяч пожарищ.
Жилые строения в городе (за исключением домов бояр и некоторых богатейших купцов и немцев, имеющих на дворах своих каменные дворцы) построены из дерева или из скрещенных и насаженных друг на друга сосновых и еловых балок, как это можно видеть на некоторых рисунках. Крыши крыты тесом, поверх которого кладут бересту, а иногда — дерн. Поэтому-то часто и происходят сильные пожары: не проходит месяца или даже недели, чтобы несколько домов, а временами, если ветер силен — целые переулки не уничтожались огнем. Мы в свое время по ночам иногда видели, как в 3–4 местах зараз поднималось пламя. Незадолго до нашего прибытия погорела третья часть города и, говорят, четыре года тому назад было опять то же самое. При подобном несчастье стрельцы и особые стражники должны оказывать огню противодействие. Водою здесь никогда не тушат, а зато немедленно ломают ближайшие к пожару дома, чтобы огонь потерял свою силу и погас. Для этой надобности каждый солдат и стражник ночью должен иметь при себе топор.
Чтобы предохранить каменные дворцы и подвалы от стремительного пламени во время пожаров, в них устраивают весьма маленькие оконные отверстия, которые запираются ставнями из листового железа.
Те, чьи дома погибли от пожара, легко могут обзавестись новыми домами за Белой стеной [118] на особом рынке стоит много домов, частью сложенных, частью разобранных. Их можно купить и задешево доставить на место и сложить.
Улицы широки, но осенью и в дождливую погоду очень грязны и вязки. Поэтому большинство улиц застлано круглыми бревнами, поставленными рядом; по ним идут как по мосткам. Весь город русские делят на 4 главных части: первая называется Китай-городом, т. е. «средним городом», так как она занимает средину, обозначенную на плане буквою В; она окружена толстою каменною так называемою Красною стеною. С южной стороны, как уже сказано, стена эта омывается рекою Москвою, а с севера рекою Неглинною, которая за Кремлем соединяется с Москвою рекою. Почти половину этой части города занимает великокняжеский замок Кремль, имеющий окружность величиною и шириною с целый город, с тройными каменными стенами, окруженными глубокою канавою и снабженными великолепными орудиями и солдатами. Внутри находится много великолепных, построенных из камня зданий, дворцов и церквей, которые обитаются и посещаются великим князем, патриархом, знатнейшими государственными советниками и вельможами. Хотя прежний великий князь Михаил Феодорович, живший во время нашего посольства, имел хорошие каменные палаты, а также и для государя сына своего, нынешнего великого князя, построил весьма великолепное строение и дворец на итальянский манер, но сам он — ради здоровья, как они говорили — жил в деревянном здании. Говорят, что нынешний патриарх также велел теперь построить себе для жилища весьма великолепное здание, которое немногим хуже здания великого князя.
118
у Белой стены. Точнее по тексту «в Белой стене».
Наряду с двумя монастырями, в которых живут монахи и монахини, стоять здесь 50 каменных церквей из них знаменитейшие и величайшие — Троицкая, Пресв. Марии, Михаила Архангела (в этой последней погребаются великие князья) и св. Николая. Одна из них находится по левую руку (мы проходили мимо нее, поднимаясь к аудиенц-залу) и имеет большие двери из двух створок, совершенно покрытые толстым листовым серебром.
Эти церкви, как вообще все каменные церкви во всей стране, имеют 5 белых куполов, а на каждом из них тройной [осьмиконечный] крест — все это в том роде и того вида, как изображено на прилагаемом рисунке, представляющем действительную церковь, находящуюся у Белой стены. Что же касается кремлевских церквей, то в них колокольни обтянуты гладкою густо позолоченною жестью, которая, при ярком солнечном свете, превосходно блестит и дает всему городу снаружи прекрасный облик. Вследствие этого некоторые из нас, придя в город, говорили: «Снаружи город кажется Иерусалимом, а внутри он точно Вифлеем».
Посреди кремлевской площади стоит высочайшая колокольня — «Иван Великий», которая также обита вышеупомянутою позолоченною жестью и полна колоколов. Рядом с нею стоит другая колокольня, на которой висит очень большой колокол, который, как говорят, весом в 356 центнеров и отлит в правление великого князя Бориса Годунова. В этот колокол звонят во время больших торжеств или «праздников», как они говорят, или же при въезде великих послов или при доставлении их на публичную аудиенцию. Его приводят в движение 24, а то и более людей, стоящих внизу на площади. С обеих сторон колокольни висят два длинных каната, к которым внизу примыкает много мелких веревок по числу людей, обязанных их тянуть.
Колокол этот, во избежание сильного сотрясения и опасности для колокольни, лишь слегка приводят в движение, вследствие чего несколько человек стоят наверху у колокола для помощи при раскачивании языка его.
Посреди этой стены находятся и сокровищницы, провиантные склады и пороховые погреба великого князя.
Вне Кремля в Китай-городе, по правую сторону от больших кремлевских ворот стоит искусно построенная церковь Св. Троицы, строитель которой, по окончании ее, ослеплен был тираном, чтобы уже впредь ничего подобного не строить. Прилежно срисованное мною изображение ее дано выше. Невдалеке от этой церкви находится помост; около него неподвижно лежат на земле два больших металлических орудия: они направлены против большой дороги, по которой обыкновенно вторгаются татары. Перед Кремлем находится величайшая и лучшая в городе рыночная площадь, которая весь день полна торговцев, мужчин и женщин, рабов и праздношатающихся. Вблизи помоста, где на вышеозначенном рисунке представлены великий князь и патриарх, стоят обыкновенно женщины и торгуют холстами, а иные стоят, держа во рту кольца (чаще всего — с бирюзою) и предлагая их для продажи. Как я слышал, одновременно с этой торговлею они предлагают покупателям еще кое-что иное.
На площади и в соседних улицах каждому товару и каждому промыслу положены особые места и лавки, так что однородные промыслы встречаются в одном месте. Торговцы шелком, сукном, золотых дел мастера, шорники, сапожники, портные, скорняки, шапочники и другие — все имеют свои особые улицы, где они и продают свои товары. Этот порядок очень удобен: каждый, благодаря ему, знает, куда ему пойти и где получить то или иное. Тут же, невдалеке от Кремля, в улице направо, находится их иконный рынок, где продаются исключительно писанные изображения старинных святых. Называют они торг иконами не куплею и продажею, а «меною на деньги»; при этом долго не торгуются.
Далее в эту сторону направо, если идти от Посольского двора к Кремлю, находится особое место, где русские, сидя, при хорошей погоде, под открытым небом, бреются и стригутся. Этот рынок у них называющийся Вшивым рынком, так устлан волосами, что по ним ходишь, как по мягкой обивке.
В этой части живут большинство, притом самых знатных гостей или купцов, а также некоторые московские князья.
Другую часть города именуют они Царь-городом; она расположена в виде полумесяца и окружена крепкой каменной стеною, у них именуемой Белою стеною; посередине через нее протекает река Неглинная. Здесь живет много вельмож и московских князей, детей боярских, знатных граждан и купцов, которые по временам уезжают на торг по стране. Также имеются здесь различные ремесленники, преимущественно булочники. Тут же находятся хлебные и мучные лабазы, лотки с говядиною, скотный рынок, кабаки для пива, меда и водки. В этой же части находится конюшня его царского величества. Здесь же находится литейный завод, а именно в местности, которую они называют Поганым бродом, на реке Неглинной; здесь они льют много металлических орудий и больших колоколов. Здесь до сих пор находился очень опытный мастер, по имени Ганс Фалькен [119] из Нюренберга; от него некоторые русские путем одного лишь наблюдения научились литью. При помощи особой сноровки он устраивал орудия таким образом, что 26 фунтов железа можно было с успехом выбросить из орудия при помощи 25 фунтов пороху; поэтому он так прославился в Голландии, что и упоминается в голландском издании Меттерана.
119
Ганс Фалькен иначе Фальк.
Третья часть города Москвы называется Скородомом. Это крайняя часть, с востока, севера и запада окаймляющая Царь-город. Раньше, перед тем как татары сожгли город, она, как говорят, имела окружность в 26 верст, т. е. в 5 немецких миль. Река Яуза протекает через нее и соединяется с Москвою-рекою. В этой части находится лесной рынок и вышеназванной рынок домов, где можно купить дом и получить его готово отстроенным [для установки} в другой части города через два дня: балки уже пригнаны друг к другу, и остается только сложить их и законопатить щели мхом.
Четвертая часть города — Стрелецкая слобода — лежит к югу от реки Москвы в сторону татар и окружена оградою из бревен и деревянными укреплениями. Говорят, что эта часть выстроена Василием, отцом тирана, для иноземных солдат: поляков, литовцев и немцев, и названа, по попойкам, «Налейками», от слова «налей!» Это название появилось потому, что иноземцы более московитов занимались выпивками и, так как нельзя было надеяться, чтобы этот привычный и даже прирожденный порок можно было искоренить, то им дали полную свободу пить. Чтобы они, однако, дурным примером своим не заразили русских (эти последние также весьма склонны к пиршествам и выпивкам, но в течение целого года им разрешается напиваться лишь в немногие дни — в самые большие праздники), то пьяной братии пришлось жить в одиночестве за рекою. Об этом можно прочитать у Герберштейна и у Гвагнина. Теперь в этой части живут стрельцы или солдаты, состоящие на службе его царского величества, а также другое простонародье.