Описание земли Камчатки
Шрифт:
Сей остров так же горист и речками и озерами весьма изобилен, как первый, и на обоих нет лесу, кроме сланца и ерника [108] , который от тамошних жителей на дрова употребляется; а на строение юрт собирают они по берегам выбрасывающиеся из моря разных родов деревья, которые приносит из Америки и Японии, в том числе случаются и камфарные, которых немалые штуки и ко мне привезены были оттуда.
Жители сего острова прямые курилы, выехали туда с острова Оннекута, который довольно населен курилами, а для какой причины, не известно заподлинно. Господин Стеллер пишет, что жители с дальних островов, приезжая
108
Сланцем и ерником называют чаще всего стелющуюся, или карликовую березу, (Betula nana. L.), которая расстилается по тундрам и торфяным болотам тоненькими кривыми бурыми веточками.
Все утверждают, что между жителями объявленных двух островов и между дальними курилами бывала преж сего коммерция: дальние курилы привозили к ним разную деревянную лаковую посуду, сабли, серебряные кольца, которые они в ушах носят, и бумажные материи, а от них брали по большей части орловые перья, которыми оклеиваются стрелы, что и весьма вероятно кажется: ибо со второго Курильского острова и я получил поднос лаковый, чашу, японскую саблю и серебряное кольцо и послал в императорскую кунсткамеру, которых вещей неоткуда взять было курильцам, кроме Японии.
Курилы второго острова имеют свои жилища на юго-западной изголови над озером, которое вокруг верст на 5 и из которого течет в море небольшая речка, называемая Петпу. Жители обоих помянутых островов подвержены частым и жестоким земли трясениям и ужасным наводнениям, из которых в 10 лет два были достойнейшие примечания: первое в 1737 году около приезда моего на Камчатку, а другое в ноябре месяце 1742 года.
Что касается до первого, о том в своем месте будет объявлено с обстоятельством, а о другом, сколь велико оное было и не причинило ли каких убытков и разорения тамошним обывателям, неизвестно: ибо оное случилось по выезде моем с Камчатки, а у господина Стеллера ничего о том не писано.
В западной стороне от помянутых островов есть пустой остров, который на карте под именем Анфиногена объявлен, но курилы называют его Уякужачь, то есть «высокий камень», а казаки – Алаидом. Сей остров от матерой земли верст в 50 расстоянием, фигуру имеет круглую и состоит из одной превысокой горы, которую в ясную погоду можно видеть от устья Большой реки.
Жители с Лопатки и с двух объявленных островов ездят туда на своих байдарах для промысла сивучей, или морских львов, и тюленей, которых там великое множество. Из самого ее верху примечается в ясную погоду курение дыма.
В Стеллеровом описании находится об Алаиде следующая басня, которую ему рассказывали курильцы, живущие около великого Курильского озера: будто помянутая гора стояла прежде сего посреди объявленного озера; и понеже она вышиною своею у всех прочих гор свет отнимала, то оные непрестанно на Алаид негодовали и с ней ссорились, так что Алаид принуждена была от неспокойства удалиться и стать в уединении на море; однако в память своего на озере пребывания оставила она свое сердце, которое по-курильски Учичи, также и Нухгунк, то есть «пупковый», а по-русски Сердце-камень называется, который стоит посреди Курильского озера и имеет коническую фигуру.
Путь ее был тем местом, где течет река Озерная, которая учинилась при случае оного путешествия: ибо как гора поднялась с места, то вода из озера устремилась за нею и проложила себе к морю дорогу. И хотя, пишет автор, молодые люди тому смеются, однако старики и женщины почитают все вышеописанное за истину, по чему об удивительных их воображениях рассуждать можно.
Он же объявляет, что, кроме морских львов и тюленей, водятся там красные и черные лисицы [109] , также мусимоны, или каменные бараны [110] , а бобры и коты морские весьма редко там примечаются: ибо оные не ходят в Пенжинское море, разве когда заблудятся.
109
По-видимому, красные и черные лисицы суть одна и та же лисица обыкновенная (Vulpes vulpes) разного сезонного окраса.
110
Мусимон, или каменный баран, – это снежный баран Ovis nivicola.
Третий Курильский остров называется Сиринки (ибо Алаид в числе не полагается), лежит от юго-западной изголови острова Поромусира в западной стороне, а пролив между ними шириною верст в 5. В Генеральной российской карте объявлен он под именем Дьякона. На сей остров временами ездят курильцы двух первых островов для копания сараны и ловли птиц на свое пропитание.
Четвертый Курильский остров называется Оннекутан. Сей остров величиною меньше Поромусира, лежит от NO к SW так, как и Поромусир, с которого на оный байдарами в день перегребают.
Жителей на нем довольное число одного роду с курильцами второго острова, как уже выше показано, из которых время от времени по несколько семей приезжают гостить к жителям Поромусира и платят ясак добровольный бобрами и лисицами; по чему рассуждать можно, что и прочие курилы того острова ясяку платить не отрекутся, ежели для приведения их в подданство способные люди отправлены будут и ласковым представлением уверят их о милости Ее Императорского Величества и о защищении от их неприятелей, которые их наездом разоряют.
Впрочем, удивительно и противно всем известиям, что обретающиеся здесь японцы объявляют, будто они взяты камчатскими казаками на острове Оннекутане и будто на оном никаких жителей не находится.
О прочих Курильских островах ни я, ни Стеллер обстоятельно проведать не имели случая [ибо курильцы, с которыми нам случалось разговаривать, далее четвертого острова не бывали]; чего ради об них сообщим мы известия, собранные господином профессором Миллером, которые мне от него сообщены были, а оные получены чрез японцев, которые взяты с первых бус, разбитых около берегов камчатских.
В счислении островов у господина Миллера против вышеописанного есть некоторое несходство: ибо у него Оннекутан шестым, а не четвертым объявлен, что, однако ж, токмо от того происходит, что он считал и мелкие острова, которые у курильцев вне числа полагаются.
По описанию его, за Поромусиром, или вторым Курильским островом, следуют три острова: Сиринки, по счислению третий, Уяхкупа, четвертый, и Кукумиша, или Кукумива, пятый; из которых первый и последний невелики, а средний побольше и потому знатен, что на нем есть высокая гора, которая в ясную погоду видна от устья Большой реки.