Описание земли Камчатки
Шрифт:
Еще и сие о мышах сказано было мне от камчадалов, будто они, отлучаясь из нор своих, собранный корм покрывают ядовитым кореньем, для окармливания других мышей, корм их похищающих. И будто мыши по вынятии из нор их зимнего запаса без остатка от сожаления и горести давятся, ущемя шею в развилину какого-нибудь кустика; чего ради камчадалы и никогда всего запаса у них не вынимают, но оставляют по нескольку, а сверх того кладут им в норы сухую икру в знак попечения об их целости.
Но хотя все означенные обстоятельства самовидцы утверждали за истину, однако оно оставляется в сомнении до достовернейшего свидетельства: ибо на камчатских сказках утверждаться опасно.
Собаки [246]
Камчатские собаки от крестьянских собак ничем не разнствуют. Шерстью бывают они наибольше белые, черные, черно-пестрые и, как волк, серые, а красных и других шерстей примечено меньше. Впрочем, почитают их за самых резвых и долговечных в сравнении с собаками других мест, потому что они питаются легким кормом, то есть рыбою.
246
Исконной для Камчатки породой является камчатская лайка. Считается даже, что ездовое собаководство старше езды на оленях. Данные археологических исследований позволяют с уверенностью утверждать, что езда на собаках была известна на Камчатке уже 8000 лет назад. В 1926–1927 гг. на Камчатке их насчитывалось около 29 тыс., к середине XX в. – более 50 тыс. Однако в конце 50-х – начале 60-х гг. езда на собачьих упряжках вместе с другими традиционными северными занятиями была объявлена «не имеющими перспективы архаическими пережитками», собаки оказались в пренебрежении, их поголовье значительно сократилось. Однако собачьи упряжки не канули в прошлое. До сих пор достаточно широко используют их и на Камчатке. Кроме того, последнее время все более популярным становится спортивная езда на собачьих упряжках.
С весны, когда на них ездить больше не можно, всяк своих собак отпускает на волю, и никто за ними смотреть не старается; чего ради ходят они, куда угодно, и кормятся тем, что попадется. По тундрам копают мышей, а по рекам, так же как медведи, промышляют рыбу.
В октябре месяце каждый сбирает собак своих, привязывает у балаганов и выдерживает до тех пор, пока лишний жир сронят, чтоб легче были в дороге. Труд их с первым снегом начинается, и тогда вой их слышать должно денно и нощно.
Зимою кормят их опаною и рыбьими костями, которые нарочно для того летом запасаются. Опана варится для них следующим образом: в большее деревянное корыто наливается вода смотря по числу собак, подбалтывается вместо муки кислою рыбою [247] , которая в ямах квасится, и черпается, как ил, ковшами. Потом кладется несколько костей или юколы и варится каленым каменьем, пока кости или рыба не упреют.
Сия опана лучшая и собакам самая приятная пища. Иногда делается опана и без кислой рыбы, которая, однако ж, не столько сытна, сколько прежняя. Но опаною кормят собак токмо к ночи, чтоб спали крепче и покойнее, а днем, когда на них едут, отнюдь не дают ее: ибо в противном случае собаки бывают весьма тяжелы и слабы.
247
Кислая рыба, или юкола, приготовлялась так: в яму укладывали траву, на нее рыбу, сверху снова закрывали травой и засыпали землей. Без доступа воздуха процесс разложения шел медленно.
Хлеба они не едят, каковы б голодны ни были. Охотнее в таком случае жрут они ремни, узды свои и всякий санный прибор и запас хозяйский, ежели им можно похитить.
Камчатские собаки, каковы бы ласковы к хозяевам своим ни были, во время езды весьма опасны. 1) Ежели хозяин с саней упадет и санки из рук опустит, то ни словами, ни криком их не остановить, но принужден бывает идти пешим, пока санки его или опрокинутся, или за что-нибудь зацепятся, так что собакам стянуть их не можно будет, чего ради в таком случае должно, за санки ухватясь, тащиться на брюхе, пока собаки обессилеют.
2) На крутых и опасных спусках с гор, особливо же на реки, по большей части половина собак выпрягается, а в противном случае никак с ними совладать нельзя: ибо и у самых присталых появляется тогда удивительная сила, и чем место опаснее, тем они более на низ стремятся. То ж делается, когда собаки ощущают олений дух или слышат собачий вой, будучи от жилья не в дальнем расстоянии.
За всем тем собаки на Камчатке необходимо потребны будут и тогда, когда лошадей там довольно будет: ибо на лошадях из-за глубоких снегов, частых рек и гористых мест нельзя ездить в зимнее время, да и в летнее не везде их употреблять можно, потому что есть много мест, где из-за частых озер и болот нет прохода и пешему.
Собаки против лошадей то имеют преимущество, что они в самую жестокую бурю, когда не токмо дороги видеть, но и глаз открыть не можно, с пути редко сбиваются, в противном же случае, бросаясь во все стороны, по духу оный находят.
Когда ехать никак бывает нельзя, как то часто случается, то собаки греют и хранят своего хозяина, лежа подле его весьма спокойно. Сверх того, подают они о наступающей буре и надежное известие: ибо когда собаки, отдыхая на пути, в снег загребаются, то должно стараться, чтоб до жилья скорее доехать или сыскать стан безопасный, ежели нет жилья в близости.
Служат же там собаки и вместо овец: ибо кожи их на всякое платье употребляются, как уже выше показано. Кожи белых собак, на которых шерсть долгая, в превеликой чести доныне: ибо ими куклянки и парки пушатся, из чего бы шиты ни были.
По сколько собак запрягают в сани и как их учат, и много ли клади на них обыкновенно возят, о том при описании езды на собаках объявлено будет.
Собак, которых учат за зверем ходить, как, например. за оленями, каменными баранами, соболями, лисицами и прочими, кормят почасту галками, отчего оные, по камчатскому примечанию, получают большее обоняние и бывают способнее к ловле не токмо зверя, но и ленных птиц.
Кроме собак, заводятся на Камчатке коровы и лошади, а более никакого там скота и птиц [248] дворовых не находится. По Стеллерову мнению, можно бы там было свиней развесть без всякой трудности: потому что оные и скоро плодятся, и корму для них на Камчатке больше, нежели в других местах Сибири. Равным образом и для коз там корму довольно; чего ради нельзя сомневаться, чтоб и они там не развелися.
Для овечьих заводов нет удобного места ни у Пенжинского, ни у Восточного моря: ибо они от сырой погоды и от сочной травы скоро зачахнуть и перепропасть могут.
248
Сейчас ситуация изменилась. На Камчатке держат и свиней, и домашнюю птицу.
Около Верхнего острога и по реке Козыревской для завода их места не неудобны: ибо и погода там суше, и трава не так водяна, только на зиму запасать надобно сена довольно; потому что зимою ради глубоких снегов скоту по полям ходить и кормиться не можно. Сие ж самое есть причиною, что от устья Илги до Якутска овец инде мало, а ннде совсем нет, как пишет господин Стеллер.
Глава 7. О соболином промысле